Мир не без добрых людей

И раз уж пошло такое дело, что тур закрылся внезапно и быстро, то... Почему бы и не выложится?
К тому же, есть подозрение, что авторы заявок если и набегут, то с фатальным опозданием ^^

Название: Мир не без добрых людей
Автор:  Maksut
Бета: Square_Horizon
Фандом: Durarara!!
Пейринг: Микадо, Шизуо
Рейтинг: G
Жанр: повседневность
Размер: 900 слов.
Предупреждение: AU в рамках канона, ООС.
Саммари: Мир не без добрых людей
Дискламер: не претендую, не извлекаю.
Размещение: Только с разрешения автора!
Посвящение: Square_Horizon, бро, бро, бро (с)
От автора: Фик - исполнение заявки: "Шизуо|Микадо "Где это ты так научился?"



Микадо опаздывал.
Нет, не так.
Микадо чертовски опаздывал!
Первый учебный день, а он умудрился проспать!
Да… вот они недостатки самостоятельной жизни, о которых так часто любила говорить мама.
Чертыхнувшись, Микадо прибавляет шагу, а ближе к остановке и вовсе переходит на бег.
Хоть бы успеть, хоть бы успеть…
К счастью, водителю автобуса не чуждо сострадание и он, завидев несущегося со всех ног школьника, терпеливо дожидается его, игнорируя возмущенные вздохи остальных пассажиров.
- Спасибо, - пытаясь отдышаться, бормочет Микадо и плюхается на свободное сидение.
До начала занятий осталось восемнадцать минут. Мало, но если поторопиться, он должен успеть.
Их учительница алгебры была женщиной старой закалки: за опоздание карала нещадно, а за пропуски… Даже вспоминать не хотелось.
Достав из сумки тетрадь, Микадо быстро пробегает взглядом по домашнему заданию. Вроде бы все в порядке. Хотя… с этими дифференциальными уравнениями никогда не знаешь наверняка.
Рюгамине вздыхает и складывает тетрадь обратно.
А вот и его остановка.
Перекинув ремень сумки через плечо, Микадо решает срезать через парк.
Конечно, бежать по гравию и извилистым тропинкам удовольствие не из приятных, да и штанины станут белыми от пыли, но выбирать не приходится.
Две почтенного возраста женщины, мирно устроившиеся на лавочке, провожают несущегося со всех ног Микадо осуждающими взглядами, зато мужчина в спортивной форме, бегущий по дорожке, салютует ему рукой.
Рюгамине никогда не был хорошим бегуном: хилое сложение, слабые легкие… Он начинает задыхаться уже через полкилометра.
Пять минут до начала урока. Че-ерт!
Микадо утирает пот, выступивший на лбу и, сбившись с ритма, не замечает большой выбоины посреди дорожки.
-А-ай!
В секунду небо и земля перемешиваются между собой причудливо смазавшейся акварелью, и Рюгамине со всего размаху летит коленями и ладонями об асфальт.
- Мм…
Микадо стонет и кривится от боли.
Только этого ему не хватало!
Боль накатывает волнами.
Вот, он чувствует как жжется колено, а через секунду жжение охватывает уже всю ногу.
Рюгамине пытается приподняться, но, зашипев, отбрасывает эту идею.
- Ты как? Жив? – раздается смутно знакомый голос над головой.
Микадо щурится от яркого солнца, бьющего прямо в глаза, и видит темный силуэт на фоне голубого неба.
- Вроде, да, - бормочет он.
- Вставай.
Незнакомец одним мощным рывком поднимает его и, поддерживая за талию, ставит на ноги.
Микадо едва не падает обратно: голова кружится, как после американских горок, а правая нога болит так, что на нее невозможно опереться.
- Давай на лавочку.
Рюгамине заторможено кивает головой и каким-то чудом преодолевает десяток метров.
Без сил рухнув на скамейку, Микадо утирает слезы и наконец-то смотрит в лицо незнакомцу.
- И как тебя угораздило, - говорит Хейваджима Шизуо.
- Извините, что доставил неудобства, – бормочет Рюгамине и опасливо переводит взгляд вниз. – Ох…
Школьным брюкам пришел конец: от бедра и до самой икры на ткани огромная дыра, да еще и кровь… От мыслей о самой ране Микадо старается абстрагироваться.
- Нехило, - кивает головой Хейваджима. – Ты метра три пропахал, не меньше.
Рюгамине вспоминает свой «полет» и «приземление», и боль, словно бы только и дожидавшаяся этого момента, накатывает с новой силой.
Микадо зажмуривается, силясь удержать подступающие слезы, но все без толку: горячая влага прочерчивает дорожки по лицу и шее.
- Эй, потерпи немного, - неожиданно говорит Шизуо и стремительной, легкой походкой исчезает в одной из боковых аллей.
Рюгамине сцепляет зубы и пытает осмотреть колено, но пленка уже начавшей подсыхать крови мешает оценить масштабы повреждений. Закусив губу, Микадо пытается промокнуть рану платком, чтобы удалить хотя бы налипший песок.
- Сказал же, потерпи, - бормочет вернувшийся Шизуо.
Микадо хмурится, но завидев в руке Хейваджимы бутылку воды, облегченно вздыхает.
- Сейчас промоем и надо будет перевязать, - говорит Шизуо и, опустившись на корточки, в одно стремительное движение отрывает растерзанную штанину.
Микадо зажмуривается, когда холодная вода льется на рану, но терпит, не издав не звука.
- Неплохо держишься, - усмехается Хейваджима.
- Спасибо, - сквозь пересохшее горло выталкивает Рюгамине, а потом вспоминает о перевязке. Майкой? Или может быть рубашкой?
Ну что за день-то такой!
Но его размышления прерываются шорохом бумаги.
- Всегда ношу с собой, - говорит Шизуо, разрывая упаковку стерильных бинтов. – На всякий случай… мало ли в жизни случается?
Микадо согласно кивает.
Ему жутко неудобно от того, что малознакомый в сущности человек так заботися о нем, но инстинкт самосохранения велит воспитанию заткнуться и с благодарностью принимать все, что предложит Хейваджима.
Наконец, когда белоснежная на фоне смуглой кожи и запекшейся бурой крови перевязка готова, Шизуо садится на скамью рядом с Микадо.
- Спасибо, - с чувством говорит Рюгамине.
- Да ладно, не за что, - улыбается Шизуо и, сняв солнцезащитные очки, кладет их в карман.
Микадо замечает, что белые манжеты его рубашки кое-где заляпаны кровью и ему становится неудобно вдвойне.
- А ты чего несся-то так?
- Даа… - сейчас опоздание на урок вовсе не кажется такой уж трагедией. Действительно, все познается в сравнении. – На алгебру опаздывал… Там учительница просто зверь.
- Подожди-подожди, у вас эта… Сакаи что ли ведет? – неожиданно живо интересуется Хейваджима.
- Ага.
- Ну тогда я тебя понимаю, - смеется Шизуо, откидывая голову. – Та еще стерва. Всю кровь из меня выпила!
Микадо робко улыбается, присоединяясь к веселью Хейваджимы.
Кажется, день не так уж и плох…

Через пару часов Микадо все же добирается до травмпункта.
- Где это ты так научился? – первым делом спрашивает у него молодой, не старше Шинры врач, осматривая ногу.
- Что?
- Бинты наложены всем нашим медсестрам на загляденье. Видна рука профи, - смеется врач и аккуратно разрезает повязку.
Микадо вспоминает легкие, уверенные движения Хейваджимы и отвечает:
- Нуу… он действительно профи.

@темы: fiction, DRRR!!

---

запись создана: 26.02.2012 в 11:40

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Арт на "Жажда свободы"

Братюни, хочу поделится еще одной радостью!
На днях, прекрасный человек и замечательный артер Roku Doku запилила арт по моему фику "Жажда свободы"

тык, если кому интересно =)

ficbook.net/readfic/60117
О... это так... это та-ак... И Бьякуя и Кен-чан... *ушел дрочить*
Спасибо огромное!

ТУЦ-ТУЦ

@темы: fanart, Bleach

---

***

Ужасно хочу написать про волосатые ноги Итачи и болеющего Кисаме *ну прямо кинк.... и да, ради вашего же душевного здоровья - не спрашивайте, какими тропами я дошла до этого желания *
Я таки начала редакцию своего первого (нуу..если быть честной и считать два моих самых-самых первых драбблика, то третьего) фика.
Нарутофандом, Кисаме/Итачи, размер - макси *о, да...маакси... и как я только осилила? О_О сама удивляюсь... ХД*
Я хотела выкладываться еще мм... осенью, но из-за кисимотовских кульбитов и роялей в кустах на тему ТОБИЭТОНЕМАДАРА, фик малость подрастерял актуальность и морально устарел... В общем я долго терзалась что с ним делать и даже хотела вообще забить на него и похоронить где-нибудь в завалах черновиков... Но че-то жа-алко... Целую неделю убила, настрочила 25 тыщщ слов и все такое...
В общем я приняла эпохальное решение: забить на перфекционизм и канонизм... и просто вычитать его, чутка избавить от розовых соплей и выложить))
Такие вот дела...

P.S. Спасибо всем откликнувшимся на клич о флешмобе!
Вы меня вдохновляете

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ураа!
Мне делают арты на фики "Жажда свободы" и "Гала для Эйдзи"!
Блиин...это так...так круто, что я просто не смогла удержаться чтоб не поделиться радостью!!
Спасибо вам, ребят!

п.с. сегодня я написала свой первый фик в фармате POV. жутко волновалась, но, кажется... все хорошо =)

---

Кинк-фесты внезапно радуют!

Отличный фик =) DRRR!!-детектед

Пишет Гость:

26.02.2012 в 20:07

395 слов

Кида Масаоми - один из тех немногих, которых люди называют пророками или мессиями.
Тех, что напрямую спрашивают у Бога:

- Что мне сегодня делать?
- Что я должен сказать ему?
- Куда мне сейчас идти?
- Как мне вести себя с Саки?

Тех немногих, что получают ответы.

И дело здесь не в медитациях, экстрасенсорике, гипнозе или молитвах.
Просто так получилось, что имя его Бога – Орихара Изая.
Так вышло, что его вера – безоговорочное подчинение.

Просто он будет первым, кто склонится перед идолом, трепетно стянет с узких бедер темную джинсу и смиренно пригнется в полупоклоне.
Обхватит губами крепкий ствол и позволит себе взглянуть, как ухмыляющееся божество с глазами, полными бездны, запрокидывает голову от наслаждения.

Масаоми – праведник, и очень старается доставить своему кумиру максимальное наслаждение.
Масаоми – хороший мальчик. После смерти от судорожной истомы и сводящего мышцы желания, он обязательно попадет в рай.
А пока он будет всего лишь заглатывать так глубоко, насколько сможет.

Он никому не расскажет всех таинств своей религии. Насколько он рад, что его собственное божество – не мертвое, отлитое в бронзе изваяние, а живое, пульсирующее и теплое.
И промолчит о том, как приятно чувствовать себя пророком, и каждый раз, касаясь Изаи, на миг замирает, словно не веря своему счастью.

- Ты такой милый, Кида Масаоми-кун.
Кида краснеет, и не знает, что ответить.
Его тонкое тельце без толстовки выглядит удивительно изломанным, острым, худощавым, разительно контрастирует с фарфоровыми изгибами кожи Изаи, поперечными выпадами его ребер, с изящными запястьями и лодыжками, пластичным изгибом шеи.
Гладкая кожа Масаоми никогда не сравнится с испещренной тонкими фигурными шрамами, словно узорами, кожей информатора.
Киде уютнее в одежде.
Он любит, когда Изая замирает в задумчивости, как будто погружаясь в священную трансовую полудрему. Когда только темный приспущенный взгляд следит за передвижениями Масаоми.
Тогда Кида позволяет себе расслабиться.

Он исповедуется очень искренне и долго.
Не скрывает ничего.
Не замечает, как иногда иронически подергивается уголок рта Орихары, выдавая лицемерную природу божества. А если и замечает, не обращает внимания.
Киде нравится обманываться.
Нравится верить. Нравится любить.
В конце концов, он ничем не отличается от миллиардов людей, верящих во что-то или кого-то иного.

Пройдут годы, и однажды Кида, как и все, станет убежденным атеистом.
Долгие столетия спустя, Изая спросит у него:
- Ты ведь не надеешься так просто уйти?
Через тысячелетие Масаоми поймет – дороги, ведущей прочь от любви не существует.
Поверив лишь раз, ты обречен.
И он останется.

И снова, и снова станет на колени перед своим неповторимым Богом.

URL комментария

---

Хлорка из оувер.

Йесс!
Блич сворачивают. Насовсем!
Урра!
Нет-нет, дело не в том, что я не люблю Блич... Скорее уж в том, что люблю и рада прекращению снатабарбары. Ибо чем дальше в лес, тем толще партизаны и бла-бла-бла.
Онгоинг итак затянут до безобразия, а арка с подчиняющими так и вовсе гавно Т_Т
В общем спасибо, Куба, что не загубил свое дите!

и немного треша, а потом я честно-честно пойду спать)

@темы: Bleach

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Пост хоть и древний, но доставлять не перестает)

29.07.2011 в 16:32

Пишет  M L:

Не поверите, где-то я это уже слышал

29.07.2011 в 16:03

Пишет [J]Скудерия[/J]:

это так... про меня

+5

все честно (с)перто

---

На злобу дня (с)

Бывает, знаете ли... порою...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Когда-нибудь все мальчики становятся мужчинами.

Название: Когда-нибудь все мальчики становятся мужчинами.
Автор:  Maksut
Бета: Square_Horizon
Фандом: Bakuman
Пейринг: Эйдзи Ниидзума/Айко Ивасе.
Рейтинг: G
Жанр: romance, чуть-чуть ангста.
Размер: мини.
Дискламер: не принадлежит, не извлекаю.
Саммари: Эйдзи говорил, что несмотря ни на что, в душе он навсегда останется ребенком. Но… Быть может, в мире взрослых найдется что-то, ради чего он изменит свое мнение?
Предупреждение: Постканон - Эйдзи и Айко десять лет спустя. АU, ООС по желанию.
Размещение: Только с разрешения автора!
От автора: Square_Horizon, спасибо за беттинг и беседы о фанфикшене, помогающие делать мои фики лучше

Когда-нибудь все мальчики становятся мужчинами.

Панорамное окно во всю стену затянуто молочной дымкой: крупные хлопья снега, словно перья из разорванной подушки, сплошным потоком летят над землей гонимые сильным ветром.
Айко вздыхает и расправляет складки траурно-черного платья с тонкой каймой кружева по подолу.
- Адаму, не грызи ногти, - строго говорит она, взглянув на соседнее кресло.
- Хорошо, мам, - мальчик убирает руку ото рта и зажимает ее меж острыми коленками, обтянутыми синей джинсой. – А долго нам еще ждать? Я домой хочу…
Айко ерошит рыжую макушку сына и бросает взгляд на электронное табло.
Их вылет из Сеула откладывают уже второй раз, но метель, из-за которой испортилась видимость и не думает униматься.
- Потерпи еще немного, - мягко говорит она, оглядываясь.
Зал ожидания заполнен до отказа, поэтому некоторым приходится сидеть прямо на полу, а парочка находчивых европейцев даже достала откуда-то надувной матрас.
- Ма-а.
- Да?
- Я пить хочу.
- Сейчас схожу, - Айко поднимается с кресла и поправляет волосы. – Воды или чая?
- Мне бы ко-олы, - жалобно вздыхает Адаму, шурша страницами танкобона. Манга на бумажных носителях в последние годы стала редкостью, но Айко, поддаваясь легкой сентиментальности, позволяет сыну это недешевое удовольствие.
- Кариес не дремлет, хочешь лишний раз навестить Наваки-сана? – хмыкает она.
- Неа! – спешно мотает головой мальчик, - Лучше чаю!
Айко смеется: Адаму боится дантистов больше, чем всех киношных монстров вместе взятых.
- Яблочный сок. Устроит? – идет Ивасе на компромисс. – Сиди здесь, я скоро вернусь.
У автомата с напитками ее настигает звонок из офиса.
- Да, Такуми.
- Ивасе-сама, у нас тут небольшая… заминка.
Судя по голосу заместителя, «заминка» случилась размером с Австралию.
- Конкретнее, - устало говорит Ивасе.
- Статья Масару о ливерпульском инциденте опаздывает.
Айко хмурится и трет кольнувший висок.
- Как сильно?
- Сильно.
- Что есть на замену?
- Интервью с главой Центробанка Сусуми.
- Это пойдет в следующий номер, - отрезает Айко. – Найдите что-нибудь другое.
- Может статью Брауна о динамике фондового кризиса?
- Скучно, - отметает Ивасе. – Что еще?
В трубке слышится шорох клавиатуры и едва различимые переругивания ассистентов.
- Есть еще статья Митсуки, но у него сроки до вторника…
- Меня не волнуют его сроки. Перешли мне ее по электронке не позже десяти утра.
- Но Митсуки сейчас на Хоккайдо!
- Да хоть в Канаде. Десять утра крайний срок, - спокойно говорит Айко и, чтобы подстегнуть работоспособность, добавляет. – Иначе вас ждут серьезные кадровые перестановки.
- Д-да, Ивасе-сама.
- Вот и отлично. Жду.
Убрав мобильник в сумку, Ивасе ударяет ладонью о металлический бок автомата и тяжело вздыхает.
Давно пора было гнать этого лентяя Такуми взашей!
Чертовы идиоты… Ее не было всего четыре дня, а они умудрились упустить бомбу номера!
Да, не зря отец любил повторять: хочешь сделать хорошо - делай сама.
Наконец, взяв себя в руки и купив пакетик яблочного сока, Айко возвращается назад.
Поначалу ей кажется, что задумавшись, она перепутала ряд, но нет, она не ошиблась – на обоих креслах лежат их вещи: полосатый, ручной вязки плед (подарок Сюзан на Рождество) и дорожный ранец Адаму с героями популярной сенен-манги «Хроники ниндзя: возвращение Бродяги», с которым он не расстается даже дома… Сердце Ивасе пропускает удар, а спину покрывает испарина.
Резко вскинув голову, Айко до боли в глазах вглядывается в лица людей вокруг, но все тщетно, кругом лишь незнакомцы.
Ивасе сжимает кулаки: нет, она никогда не была склонна к паникерству и женской истеричности, но в эту конкретную минуту проблемы с потерянной статьей кажутся ей грибным дождиком на фоне девятибалльного шторма.
Так… Эмоциями делу не поможешь… Это Айко знает наверняка, поэтому приказывает себе успокоиться и начать мыслить логически.
Здание аэропорта: охрана, детекторы, камеры наблюдения.
А это значит, что никто не смог бы вывести Адаму против воли. Остается лишь один вариант: это был кто-то знакомый.
Или Адаму просто наскучило сидеть на одном месте, и он решил размять ноги.
Ивасе спешно набирает телефон сына, а в следующую секунду цветной ранец начинает играть веселенькую мелодию из «Хроник».
Чертыхнувшись, Айко сбрасывает вызов и высматривает в толпе мужчину в униформе службы безопасности: тот стоит у входа в кафетерий, прижав ладонь к уху с портативным передатчиком.
Тревожное предчувствие накрывает Ивасе, и с быстрого шага она переходит на бег.
Завидев встрепанную Айко, мужчина о чем-то спрашивает ее по-корейски.
- Мой сын… - начинает было Ивасе, но осекается. Ее взгляд падает на две фигуры, сидящие на полу у стены.
- Мэм, что случилось? – на этот раз на ломанном английском пробует мужчина.
- Ничего, - Ивасе извиняюще машет руками, - простите за беспокойство.
Охранник хмурит густые брови, но Айко не замечает этого, ведь ее взгляд прикован к рыжей макушке.
- Адам! – нервничая или злясь, Айко всегда называет сына на американский манер.
Мальчик вскидывает голову и тут же испуганно вжимает ее в плечи.
- Я сейчас все объясню!
- Я тебе объясню… – Ивасе подходит вплотную и угрожающе нависает над сыном.
- Ну ма, это же он! Мангака «Хроник!..
- Адам…
- Эй, не стоит ругать его, - говорит человек, сидящий рядом с Адаму на чистейшем японском, и откидывает с лица капюшон.
Айко поворачивается к незнакомцу и собирается было высказать все, что о нем думает, но застывает с открытым ртом.
- Ниидзума?!
- Акина-кун?..

- Сколько лет, сколько зим! - смеется Эйдзи десятью минутами позже, когда они втроем устраиваются за столиком кафетерия.
- И не говори… - Айко отпивает крошечный глоток от своего обжигающе-горячего латте и поднимает взгляд на собеседника.
За те десять лет, что прошли с момента их последней встречи на одной из ежегодных вечеринок Джампа, Ниидзума почти не изменился: все та же подростковая худощавость, все те же интонации, все то же округлое мальчишеское лицо… Только балахон поменялся на модные в этом сезоне узкие джинсы и футболку с манга-принтом, да заметно отросшие волосы собраны в «самурайскую» шишечку на макушке.
- Так ты знакома с Ниидзумой-сенсеем?! – округляет глаза Адаму и, забыв о недавней взбучке, возбужденно подается вперед.
- Да, мы работали вместе. Но это было давно, - говорит Ивасе и придвигает сыну порцию молочного коктейля.
- Хочешь, я покажу тебе манускрипты новых глав «Хроник»? – неожиданно предлагает Ниидзума.
- Ага! – с энтузиазмом соглашается Адам и блестящими от восторга глазами следит за тем, как Эйдзи достает из сумки пластиковую папку.
Ивасе с благодарностью смотрит на Ниидзуму: теперь Адаму занят на добрых полчаса, так что они могут спокойно поговорить.
- А это твой племянник?
- Нет, - качает головой Айко и улыбается. – Сын.
- О! Здорово! У Маширо-сенсея в прошлом году девочка родилась… Я стал крестным, представляешь?
- А у Такаги? – спрашивает Ивасе и только потом понимает, что задала вопрос по привычке – инерции, оставшейся от детских чувств.
- У Такаги-сенсея уже трое.
- Даже так, - вскидывает брови Айко. – Нелегко, должно быть, бедной Кайе.
- А то. У Ашироги Муто в этом году стартует новый проект, так что дел невпроворот.
- Манга? – зачем-то уточняет Ивасе.
- Ага, у них теперь своя студия.
- Молодцы… А ты? Насколько я помню, и тебе не были чужды амбиции? – хитро прищуриваясь, спрашивает Айко.
- Я мечтал покорить мир, - без тени смущения соглашается Эйдзи.
Ивасе вспоминает его мастерскую на Кичичоджи, уставленную глобусами.
- И как?
- Ну-у… Азия уже моя, - смеется Ниидзума, скашивая глаза куда-то в сторону. Проследив направление его взгляда, Айко натыкается на большой плакат в черно-красной гамме, которыми были увешаны полгорода.
- Третий день на них натыкаюсь. Что там написано? – любопытствует она.
- Я плохо знаю корейский, но, если вкратце, то «Открытие музея современного искусства имени Ниидзумы Эйдзи».
- Ого… - Айко поражена. – Так ты не только мангу?..
- Ну да, - пожимает плечами Эйдзи. – Сенен, конечно, мое призвание, но иногда хочется чего-то нового. По началу я рисовал только для себя: наброски тушью, экспериментировал с цветом и стилем… Но потом менеджер уговорил меня встретиться с одним американцем и пошло-поехало.
- Подожди-подожди, - Ивасе вскидывает ладони. – А это не твоя картина «Падающего подтолкни» висит в кабинете министра финансов?
- Мм… понятия не имею. Мой менеджер любит придумывать дурацкие названия, а я не интересуюсь покупателями.
- Черно-белая картина, там сбоку еще безногий призрак коммунизма в бейсболке.
- Аа, вспо-омнил! Значит моя.
Айко сдерживает хихиканье: пять ли лет пройдет или пятьдесят, но Ниидзума навечно останется странным парнишкой из Аомори.
- А ты больше не занимаешься мангой? – меняет тему Эйдзи.
Айко замирает на секунду, а потом качает головой:
- Куда там, времени даже на сон не хватает… Я редактор крупного финансового журнала.
Ивасе не уточняет какого : Эйдзи слишком далек от этого мира.
- Ты пишешь про деньги? – с детской непосредственностью спрашивает Ниидзума.
Айко хмыкает:
- Ну, если в общих чертах, то да.
- Хм… тебе не скучно?
- Когда как.
Ивасе плохая врунья: скучно невыносимо.
- Ну-ну… Помнишь, как мы соревновались с Ашироги Муто? Позже я пытался работать с другими мангаками и писателями, но все не то… Мы хорошо понимали друг друга.
Айко мечтательно улыбается и в смущении переплетает пальцы.
- «+NATURAL»… Ах, как же я хотела утереть нос Такаги! – выдыхает она. – Слушай, а мне интересно, кто из вас все же выиграл?
В ту пору, когда противостояние Ниидзуы Эйдзи и Ашироги Муто вышло на новый виток, ее родители завершили бракоразводный процесс, и ей пришлось переехать в Штаты с матерью. Новая страна, новый язык, все чужое и непривычное… А потом Айко встретила Криса, и жизнь закрутилась с бешеной скоростью – немудрено, что она пропустила финал «битвы века».
- Хмм… сложный вопрос. По количеству проданных танкобонов победил я, а вот по рейтингам популярности… шли ноздря в ноздрю. Но, в общем-то, ничья.
- Что?!
- Ты не поверишь: закончили шикарным кроссовером. Рейтинги были просто нереальные! – Эйдзи всплескивает руками. – Финальная битва была что надо!
- Ого… и кому такое в голову пришло?
- Хаттори. Он все никак не мог забыть тебя и изредка перечитывал «+NATURAL» и как-то раз в шутку предложил объединение… мы посмеялись, а потом задумались.
- Украли мою идею, - сокрушенно качает головой Ивасе. – Кошмар! А еще надежда Джампа! Кстати, а почему Ашироги решили уйти из журнала?
- Неформат, - пожимает плечами Эйдзи. – При всей своей талантливости Ашироги-сенсей, увы, так и не смог пробить «стеклянный потолок» жанра.
- И где они теперь?
- О, они не пропадут. Маширо сказал мне, что уже давно задумывался над идеей создания собственного журнала.
- Да? Интересно!
- Что-то интеллектуальное, но в то же время драйвовое. С элементами сенена, детектива и триллера. Не для детей, конечно, их целевая аудитория будет иной: старшеклассники, студенты, молодые мужчины и даже женщины.
- Они будут публиковать седзе? – усмехается Ивасе, вспоминая Аоки.
- Ну-у… это вряд ли. Но у них есть все шансы сманить к себе Хиромару и Фукуду.
- Мм, даже так, - Айко в задумчивости теребит звенья браслета на запястье.
- Ты замужем?
Ивасе касается обручального кольца на безымянном пальце.
- Была. Мой муж… Крис был военным корреспондентом, - понижая голос, говорит она. – Он попал в плен когда работал в Африке, и его… Его казнили местные сепаратисты.
К концу фразы ее голос стихает до шепота, и она оглядывается на сына: Адаму увлеченно листает манускрипт и его не интересует ничего вокруг.
Эйдзи хмурится, неосознанным движением накручивая прядь волос, выбившуюся из пучка.
- Мне жаль, - наконец говорит он.
- Прошло уже три года, а я все никак не могу расстаться с ним, - Айко печально улыбается и прокручивает кольцо камнем вниз. – Время лечит, но не так хорошо, как говорят…
- Понимаю, - говорит Эйдзи.
Ивасе внимательно смотрит на него и только сейчас замечает тонкие линии морщин вдоль широкого лба и несвойственную Ниидзуме раньше привычку тяжело смотреть из-под полуприкрытых век.
Айко понимает – Эйдзи тоже потерял кого-то.
В непривычном ей эмоциональном порыве она подается вперед и накрывает его ладонь своей.
Поддержка. Ободрение. Утешение.
Эйдзи сжимает ее руку в ответ.
Как и десять лет назад им легко понять друг друга без слов.

Через час чартерный рейс до Сиднея все же вылетает и в зале ожидания становится заметно просторнее. Они перебираются в удобные мягкие кресла и клюющий носом Адаму засыпает, устроив голову на коленях Айко.
- Покупаешь бумажные? – с удивлением спрашивает Ниидзума, кивнув на пухлые томики, выглядывающие из рюкзака мальчика.
- Не могла удержаться… К тому же Адаму так больше нравится.
- Я тоже не могу читать электронную мангу, - говорит Эйдзи. – Мне нужно чувствовать вес и текстуру… Иначе все становится не так.
- А я уже давно не читаю, - признается Айко. – Даже и не знала, что обожаемые Адаму «Хроники» рисуешь ты.
- У мальчика хороший вкус - это единственная манга, которую я рисую сам, - Эйдзи вздыхает. – Для всех остальных я просто пишу сюжеты, придумываю дизайны персонажей или консультирую.
Ивасе смеется:
- Гений нарасхват?
- Да… Джамп сейчас уже не тот, что был раньше. Нет духа борьбы, соперничества, жизни. Все тухло.
- Ха, ну, тебе, наверное, только кажется что тухло. С постамента лучшего мангаки жанра все видится иначе.
- Хмм, может быть, Акина-кун.
Айко аккуратно укладывает сына и накрывает его пледом, подтыкая его с боков.
- Ты до сих пор не знаешь как меня зовут.
- А как? Я помню тебя под именем Акина Айко. - пожимает плечами Эйдзи а потом цитирует. – «Группа крови - А, любимая манга – Адольф ницугу, нравится – быть на вершине, не нравится – не талантливые люди, хобби – чтение…»
- … особое умение – изучать иностранные языки, - заканчивает за него немало удивленная Ивасе. – Ты помнишь мое личное дело наизусть?
- Сложно забыть что-то, связанное с людьми, которые тебе нравятся, - философски замечает Эйдзи.- Помнишь, ты пыталась убедить меня на кроссовер по «Crow» и «+NATURAL»?
- Помню, - Айко не понимает, к чему клонит Эйдзи, но непонятное волнение затапливает ее с головой.
- В те дни, когда ты по ночам ходила ко мне… В общем, тогда весь Джамп думал, что между нами что-то есть, и Юджиро решил поговорить со мной на этот счет. Тогда я сказал ему, что в душе навсегда останусь ребенком.
- И?
- Знаешь… Я был мальчишкой, помешанным на манге. Теперь, десять… двенадцать лет спустя, я стал мужчиной, помешанным на манге. Кажется, я все же повзрослел.
Айко хочет было ответить, но ее тихий голос тонет в звуковом сигнале объявления: рейсу Сеул – Токио дали добро на вылет, так что им стоит поторопиться.
- Нет, - словно читая ее мысли, качает головой Эйдзи. - Я лечу в Лондон.
Айко застывает в нерешительности.
Толпа пассажиров с ее рейса уже двинулась в нужном направлении, и соседние кресла опустели.
Быть может, все дело в погоде.
Или в том, что она, все же, сентиментальна.
Или в чем-то другом…
Айко достает из рюкзака сына томик манги и отрывает кусочек от первой страницы.
Наскоро исписав листочек, Ивасе отдает его Эйдзи, а потом, разбудив Адаму, идет к выходу из зала.
Ее сердце, холодное, неприступное сердце колотится, словно у испуганного кролика, гоняя по венам кипящую кровь.
С каждым шагом простая и понятная картина мира осыпается хрупким мозаичным полотном.
Она не оборачивается, но отчего-то точно знает: Эйдзи смотрит ей вслед.

Эйдзи провожает взглядом тонкую фигурку Акины до тех пор, пока она не скрывается за поворотом.
«Айко Ивасе. Любимая манга – «Crow», нравится – талантливые люди, не нравится – быть в одиночестве», каллиграфическим почерком выведено на листочке.
Несколько секунд Эйдзи сидит неподвижно, а потом переворачивает записку и видит ровный ряд цифр – номер мобильного телефона.
А снизу, торопливо и неразборчиво: «Когда-нибудь все мальчики становятся мужчинами».
Эйдзи бережно сворачивает бумажку и кладет ее в карман.
Кажется, в этом мире все же есть то, ради чего стоит повзрослеть.

@темы: fiction, гет, Bakuman, G

---

О чем молчит Информатор

Название: О чем молчит Информатор.
Автор:  Maksut
Бета: Риления
Фандом: Durarara!!
Пейринг: Изая Орихара/Каска Хейваджима, Шизуо Хейваджима, Том Танака, Шики.
Рейтинг: R (за графическое описание кинка)
Жанр: angst, romance (местами даже флафф), элементы hurt/comfort.
Размер: 3, 800 слов.
Предупреждение: Специфичный кинк! Элементы ER, AU, OOC Изаи (остальных персонажей – по желанию).
Саммари: Попасть на темную сторону легко – из интереса ли, или оступившись, но соскользнуть туда – раз плюнуть. Вернуться обратно – вот в чем вся соль. Изменить себя, не изменив себе… возможно ли это?
Дискламер: не принадлежит, не извлекаю.
От Автора: фик писался по заявке: "Изая с зашитым ртом."

О чем молчит Информатор

Заброшенные склады вблизи порта Синагавы – не лучшее место, чтобы скоротать субботний вечер.
Рыбная вонь, запах гниющих водорослей, плесневелый дух заброшенных помещений… Обычно Шизуо непривередлив к таким мелочам, как ароматы, но сейчас ему невыносимо остро хочется убраться отсюда подальше и хорошенько отмыться жесткой мочалкой.
Горячая ванная… Мечты-мечты…
Закурив, чтобы перебить «портовый коктейль», Шизуо ежится от холода и засовывает руки в карманы, - март нынче выдался ветреным… Он бродит по этому богом забытому месту уже добрых полтора часа, но так и не смог найти ни единой зацепки. Да и была ли она здесь?
Ведомый лишь догадками, подкрепленными переменчивыми слухами, витающими по Икебукуро, Шизуо сам себе напоминал легкий парусник, терзаемый морским штормом.
Неожиданно, за очередным поворотом складского лабиринта Хейваджима замечает кое-что интересное: светло-серая «тайота». Чистенькая, аккуратная, словно сошедшая с конвейера, она до рези в глазах контрастировала с декадентским антуражем синагавских складов.
Потушив сигарету, Шизуо отходит к стене и растворяется в густой тени.
Он не привык прятаться, но исключительная ситуация требует исключительных мер.
Бесшумно подобравшись к зданию, у которого была припаркована машина, Шизуо находит более-менее прозрачное окно и приникает к нему. Сквозь мутное, в разводах и пыли, стекло он видит круг скудного света и две фигуры.
Одна из них высокая и плечистая, затянутая в черное пальто не вызывает в Хейваджиме ни тени узнавания, а другая… Другая сидит на стуле спиной к окну, но по характерной меховой оторочке на капюшоне и манжетах куртки, Шизуо с легкостью определяет исчезнувшего пару дней назад Информатора.
Шизуо до боли в глазах напрягает зрение и замечает, что запястья Орихары вывернуты под неестественным углом и крепко стянуты тугими петлями веревки. Но даже если Изая лишен рук… О прыти и нечеловеческой ловкости блохи Шизуо знал не понаслышке, поэтому он мог с уверенностью сказать, что с одним противником, даже будучи ограниченным в подвижности, Информатор бы справился на раз.
Нет… Что-то здесь не так.
Орихара без сознания? Или под релаксантами? Или… уже мертв?
Дедукция, индукция и прочие хитрые логические приемчики никогда не были сильной стороной старшего Хейваджимы, поэтому, не мудрствуя лукаво, он решает воспользоваться принципом «бритвы Оккама» - не множить сущего без необходимости.
Внимательно изучив здания вокруг, заглянув в машину и обойдя склад, в котором незнакомец удерживал Информатора, Шизуо решает действовать.
Попасть внутрь и обезвредить противника – в кратком изложении задача звучала весьма прозаично, но, как и всегда, в игру вмешались вездесущие детали.
Скорее всего, мужчина в пальто вооружен. И да, скорее всего, он не просто охраняет Орихару, но и дожидается остальных, а это значит, что Шизуо рискует стать решетом раньше, чем успеет освободить Информатора.
Прикинув все возможности, Шизуо решает действовать как можно скорее.
Найдя в развалинах одного из ближайших складов отрезок стальной трубы подходящей длины, Хейваджима бесшумно поднимается по ржавой пожарной лестнице.
Разогнув железные прутья решетки, он без труда проникает в здание. Оглядевшись и прикинув планировку склада, он находит лестницу и, стараясь не наступать на особо скрипучие ее части, тихо спускается вниз.
Фатальное везение продолжается и здесь: пространство первого этажа разделено нагромождениями металлических контейнеров, поэтому у него появляется реальный шанс подобраться к незнакомцу, стоящему к нему спиной практически вплотную.
Метнув быстрый взгляд на неподвижного, с капюшоном, надвинутым до самого подбородка Орихару, Шизуо заставляет себя успокоиться и рассчитать каждое движение.
Пол, словно нарочито усложненная полоса препятствий, становится настоящим испытанием: осколки бутылок, асфальтовая крошка, невидимые в скудном освещении мотки полупрозрачной медной проволоки… Шизуо приходится идти с кошачьей осторожностью, мягко стеля с пятки на носок.
Шаг. Шаг. Еще шаг… Неожиданно в ночной тишине раздается оглушительная трель мобильника. Шизуо так и застывает на полупальцах, сжимая во вспотевших ладонях отрезок трубы.
- Да? – хриплым голосом говорит незнакомец в трубку, а в следующую секунду приседает вниз и тянется рукой под полупальто.
Шизуо реагирует мгновенно: еще не успев толком осознать сути происходящего, он действует лишь на голых инстинктах и, отпрыгивая в бок, чтобы убраться с линии огня, швыряет трубу вперед, метя в голову атакующего.
Звук выстрела эхом рикошетит о высокие своды склада.
Секунда, другая и на пол грузно оседает человеческое тело.
Шизуо поднимается с колен и вытирает стертые в кровь при падении ладони о брюки.
- Черт, - бормочет он сквозь зубы. – Это же подарок Каски…
Незнакомец в плаще стонет, хватаясь за разбитую голову, и хрипит что-то невразумительное.
- Что? Не понимаю, - бросает Шизуо, подходя ближе, и разглядывает результат своего броска. Труба прошлась аккурат по лбу, содрав верхние слои кожи и хорошенько приложив содержимое черепной коробки.
- Убьют… Живьем… закопают, - шепчет незнакомец, сверкая белками, и окончательно проваливается в глубокий обморок.
Шизуо вздыхает и достает из кармана платок. Цвета слоновой кости, из дорогой плотной ткани, он тоже был подарком Каски, поэтому Шизуо кривится от досады, протирая обрезок трубы.
Жаль, платок уже не реанимировать: пятна ржавчины и крови глубоко въелись в волокна ткани… Но потерять один из подарков брата все же лучше, чем стать объектом охоты полиции и якудза.
- Эй! Чего расселся? – раздраженно спрашивает Шизуо, аккуратно складывая платок в карман. – Спасать твою тощую задницу – последнее, чего я желаю в этом мире…
Решительно подойдя к Орихаре, Хейваджима откидывает капюшон с его лица и на секунду застывает в оцепенении.
По началу он не может понять что… что не так со внешностью Изаи, но когда до него, наконец, доходит истинная причина болезненной красноты и отека некогда по девчачьи узкой челюсти Орихары, Шизуо не может сдержать возгласа.
- Блядь! – Хейваджима делает шаг назад и несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает. – Вот…вот черт!
Бросившись к Информатору, он хочет было прикоснуться к его лицу, но потом, словно ошпаренный, отдергивает руки и хватается за голову.
- Мм… - глухо мычит Изая.
Шизуо едва не подскакивает на месте: он только что заметил, что Орихара в сознании.
- Не… не говори ничего, - секунду спустя приказывает Шизуо.
Это просто… Это просто нитки, внушает Хейваджима сам себе. Просто нитки…
Нужно собраться и действовать, как ни в чем не бывало.
Похолодевшими руками Шизуо легко разрывает стальную цепь между браслетами наручников и, замявшись на долю секунды, поднимает Изаю и выносит его из ангара, словно невесту, на вытянутых руках.

Том ждет его на границе заброшенных складов.
- Чего так долго? – нервно барабаня пальцами по рулю, спрашивает он.
- Дела, - коротко отвечает Шизуо, аккуратно укладывая Информатора на заднее сидение. – Давай быстрее. Скоро здесь будет жарко.
Том сжимает губы в нитку и мастерски выруливает из переулка, в котором все это время ждал Шизуо.
- Не по центральной, лучше объездными путями, - отрывисто говорит Хейваджима. – Чтобы не светить машину.
- Понял.
Том кивает, и Шизуо видит в глазах напарника злой огонек решимости.
Они в безопасности, неожиданно понимает Хейваджима. Теперь в безопасности.
- Ты уверен, что не надо в больницу? – спрашивает Том получасом позже, уже на подъезде к Икебукуро.
- Уверен. Если что… Шинра справится.
Том улыбается краешком рта, и Шизуо вспоминает, что Кишитани не раз штопал и самого Танаку.
- Справится, - бормочет Том. – Еще как.

***
Шизуо никогда не понимал брата: словно масло и вода, они всю жизнь провели бок о бок в одном сосуде Икебукуро, но так и не смешались, навсегда оставшись загадками друг для друга.
Раньше, до появления в жизни Каски Орихары Изаи, Шизуо никогда не обращал особого внимания на этот факт.
Но последний год мысль о том, что ему никогда не понять брата навязчивым рефреном преследует Шизуо ежедневно.
- Не понимаю, - шепчет Хейваджима, бережно сгружая свою ношу на диван в гостиной. – Ничего не понимаю…
По тому, как медленно, с усилием поднимаются и опускаются веки Орихары, можно судить и о его состоянии.
Шинра сказал, что у него сейчас срочный вызов – огнестрел где-то в районе Гиндзы, но он постарается приехать как только сможет. Но это будет не раньше, чем через час.
Час… целых шестьдесят минут наедине с Изаей.
Изаей с зашитым ртом.
Шизуо избегает смотреть на грубые стежки, вросшие в отекшую, воспаленную до яркой красноты кожу губ и подбородка Орихары. Ему нехорошо даже от одной только мысли об этом…
- Мм…
- Заткнись, - грубо бросает Шизуо, внутренне вздрагивая от того, как натягиваются стежки от потуг Орихары к словесности. – Шинра будет через час.
Изая вытаращивает красные от лопнувших сосудов глаза и поднимает вверх трясущуюся руку.
Хейваджима не может понять значения этого жеста и наклоняется чуть ближе.
Костлявые, в запекшейся крови пальцы делают странное движение: Изая словно бы… словно бы набирает номер на невидимом телефоне.
- Мобильник?
Орихара чуть двигает головой, и это можно расценить, как «да».
Помедлив секунду, Шизуо вытаскивает из кармана брюк свой телефон и вкладывает его в ледяные пальцы Изаи.
Тот поднимает аппарат на уровень глаз и сосредоточенно, несколько минут кряду, тыкает окровавленным, лишенным ногтя большим пальцем в сенсорный экран.
Когда на пергаментном лбу Информатора выступает густая испарина, Шизуо хочет было забрать у него телефон, но тот просто разжимает ладонь и роняет его на диван.
Два слова: «режь нить».
- Ты хочешь, чтобы я разрезал швы? – спрашивает Шизуо, не веря своим глазам.
Изая вновь слабо кивает.
- Нет, - качает головой Шизуо. – Дождемся Шинры. Он скоро будет.
Ему плохо от одной только мысли прикоснуться к этим… этим «ниткам», а от перспективы разрезать… Об этом Шизуо даже думать не хочет.
Изая стонет и бешено вращает зрачками. Кажется, еще чуть-чуть и он сам порвет швы, вырывая нити вместе с мясом.
- Ладно, - сдается Шизуо. – Я разрежу их. Но если… Если ты умрешь до приезда Шинры…
Хейваджима так и не договаривает.
«Будешь виноват сам» вертится у него на языке, но он молчит, понимая, как инфантильно и глупо будет звучать эта угроза.
Маникюрные ножницы. Спирт. Перекись. Ватные диски. Глубокая тарелка.
Пройдясь по квартире, Шизуо собирает этот нехитрый набор и аккуратно расставляет на столике у дивана. Краем глаза взглянув на Орихару, он замечает, что тот неподвижен и, кажется, даже не дышит.
- Изая! – испуганно вскрикивает он, и красные глаза Информатора резко распахиваются.
Шизуо переводит дух
- Я думал, что ты откинулся, - непонятно зачем говорит Хейваджима и опускается на колени рядом с Орихарой.
Обработав ножницы и приготовив миску, Шизуо приподнимает голову Изаи и подкладывает тому под затылок несколько подушек.
Конечно, Шизуо был привычен к боли и физическим увечьям: многочисленные переломы закалили его дух и научили не боятся даже самых ужасных травм, но то, что он видит сейчас… Сейчас Шизуо очень сожалеет о том, что их семья никогда не тяготела к религиозности. Чтение про себя какой-нибудь молитвы, наверное, помогло бы унять беспокойство…
Вблизи все это выглядит еще хуже, чем издали.
Нить – обычная швейная нитка, черная и толстая.
Шизуо сглатывает и подносит ножницы к первому стежку.
Кожа на лице Орихары, словно кожица на перезревшей сливе, – лилово-алая, тугая, грозящаяся вот-вот лопнуть… Поддев кончиком ножниц край нити, Хейваджима пытается чуть продвинуть лезвие дальше, но его останавливает болезненный стон.
Замерев, Шизуо утирает рукавом рубашки каплю пота с переносицы.
- Потерпи немного, - говорит он скорее себе, чем Орихаре.
Надежда на то, что это продлится недолго, и «немного» исчезает вместе с первым перерезанным швом.
Видимо, рот Орихаре зашили сутки или даже больше назад, потому как кончики нити, уходящие в мясо, успели врасти и присохнуть, так что вытащить их – задача не из легких.
Аккуратно, ювелирно соизмеряя силу, Шизуо разрезает видимые полосы швов один за другим.
Изая молчит, лишь плотно зажмуривает веки.
За несколько минут Хейваджима взмокает так, что его рубашку впору выжимать. Еще никогда прежде он не занимался столь кропотливой, ответственной и опасной работой.
Наконец, когда с внешним рядом покончено, Шизуо отвинчивает пластиковую крышечку на бутылке с перекисью и выливает с полфлакона на лицо Орихаре.
Тот дергается и стонет от боли, когда прозрачная жидкость вспенивается и начинает жечь раны.
Хейваджима инстинктивно кладет руки на плечи Изае. И только потом понимает, что это – знак поддержки.
Распухшие до невероятных размеров, растрескавшиеся и воспаленные, губы Орихары мало чем напоминают человеческие. Что-то подобное Шизуо наблюдал лишь раз, когда шестилетнего Каску прямо в рот укусила оса.
От влаги перекиси корка крови размягчается и Изая со стоном пробует открыть рот.
Пробует, но не может.
Тот, кто делал стежки постарался на славу, не жалея сил на то, что бы зашить рот Орихаре, как следует.
- Подожди, - говорит Шизуо.
Между губ у Изаи все черно от крови и чего-то еще. Да еще и этот запах… гнилостный запах запекшейся крови и мяса. Но Хейваджима игнорирует собственную брезгливость и наклоняется ближе, силясь рассмотреть положение и направление ниток.
Почти десять минут уходит на то, чтобы разрезать внутренний ряд швов.
Теперь осталось самое сложное – вытащить приросшие нити из вспухших, воспалившихся, пульсирующих болью губ Орихары.
Ухватившись кончиками ногтей за первую, Шизуо выдыхает и тянет ее вверх. Изая сводит брови к переносице, но терпит.
Терпит первую. И вторую. И третью.
Орихара сдается лишь восьмому стежку.
Низко и протяжно застонав, он поднимает руку.
- Понял, - говорит Шизуо и садится на пол рядом с диваном. – Перерыв.
Бросив взгляд на часы, он с удивлением понимает, что прошло всего полчаса. По ощущениям же самого Хейваджимы миновала целая вечность…
Утерев пот со лба и висков, Шизуо переводит взгляд на Орихару.
Сначала ему кажется, что у того начался приступ: он дышит часто и неглубоко, но секундой позже Хейваджима понимает, что за неимением лучшего, Изая пользуется древнейшим методом обезболивания – гипервентиляцией.
Дождавшись кивка, Шизуо вновь принимается за дело.
Оставшиеся четыре нитки вылезают неохотно, с кусочками кожи, розовой плоти и зеленоватыми следами гноя.
Наконец, бросив в миску последнюю нитку, Шизуо с облегчением выбрасывает туда же ножницы и использованные ватные диски.
- Все, - говорит он.
Изая поднимает руку ко рту, но так и не решается коснуться губ.
Полежав с минуту, он резко выдыхает через нос и разжимает губы.
Шизуо, наблюдавший за ним, закусывает костяшку большого пальца, а затем подносит к подбородку Орихары миску.
Что-то черное, вязкое, отвратительно пахнущее разложением и падалью, льется из приоткрытого рта Изаи в белый фарфор посуды.
Шизуо сдерживает рвотный позыв и старается дышать через рот.
Орихара стонет и откидывается на подушку.
Кажется, последнее усилие отняло у него все силы, и он отключился.
Хейваджима откидывает миску куда подальше и в облегчении валится на ковер.
Зазвонивший десятью минутами позже телефон похож на глас Господний.
- Шизуо? Я буду через двадцать минут. Как он?...
Положив трубку, Шизуо чувствует, как сваливается с плеч Эверест ответственности.
Ему очень хочется сказать Каске пару слов.
Пару десятков тысяч слов.
Желательно нецензурных.

- Какого хрена?!..
- Шизуо…
-Нет, я не понимаю, почему он должен жить у меня?! – в очередной раз спрашивает Шизуо, стискивая ладони в кулаки.
- Я знаю, что вы не в лучших отношениях, - начинает Каска и делает паузу.
Шизуо остро хочется наплевать на все и прибить своенравного братца на месте: нашел же место для драматической паузы, сопляк…
- Но прошу, помоги мне.
Глаза у Каски зелено-карие, полные какой-то мутной, затягивающей в свою мерцающую глубину, влажной дрожи… Шизуо вздрагивает и приказывает себе отвести взгляд.
Он не поддастся… Не поддастся ни на одну из этих актерских уловок!
Не подда…
- Пожалуйста, брат…
Каска кусает губы и опускает лицо.
Так он Шизуо еще не просил.
Так отчаянно и беспринципно, пуская в ход все свое оружие…
- На кой черт он тебе сдался? – устало спрашивает Шизуо, и они оба понимают, что это капитуляция.
- Тебе не понять, - слабая улыбка касается губ Каски, и старший Хейваджима с удивлением замечает, как расцветают обычно бледные скулы брата.
- А ты попробуй, - скрещивает руки на груди Шизуо. – Вдруг пойму.
В его голосе вызов, который Каска не посмеет проигнорировать.
И действительно:
- Я.. Я никогда и никого еще так не… любил. Это не просто желание, - тщательно подбирая слова, говорит Каска. – Это нечто большее. Когда я радом с ним, то все становится неважно. Неважны контракты. И деньги не важны. И даже репутация… Весь мир теряет значение.
- И я не важен? – зло спрашивает Шизуо.
- Ты важен всегда, - мягко говорит Каска, и угли ярости, раздуваемые упоминанием Информатора, тут же гаснут. – Ты – это я. Я не разделяю нас, понимаешь? Есть мы. И есть мир вокруг нас. И самое важное для меня в этом мире, помимо нас, – это Изая.
- Изая, - словно ругательство выплевывает сквозь зубы Шизуо и достает из кармана смятую пачку сигарет.
Каска предусмотрительно закрывает дверь кухни и распахивает форточку, чтобы дым не пошел в спальню, где сейчас зализывает раны блоха.
Действительно важно, понимает Шизуо.
- Ладно, - в одну затяжку скуривая треть сигареты говорит старший Хейваджима. – Если для тебя это так важно, я наплюю на свою гордость и на прошлое, в котором Орихара Изая был источником всех моих бед.
Слова, словно цемент вязнут на зубах, но Шизуо заставляет себя продолжить.
- Я буду заботиться о нем. Но только до тех пор, пока он не поправится. Понимаешь, о чем я?
Каска серьезно кивает, но Шизуо этого мало.
- Я не намерен заводить с ним дружеских отношений, - рубит он интонациями. – Я не намерен прогибаться под него. И как только ему станет лучше… Я с превеликой радостью выставил этого говнюка за дверь. Понял меня?
Каска трясет головой, словно китайский болванчик, и Шизуо на секунду кажется, что они снова вернулись в детство: брат уговаривает его взять бездомного котенка, а он, Шизуо, ставит ему всевозможные ультиматумы.
Вот только Информатор, змеей пригревшийся на его кровати, – не котенок. Даже несмотря на то, что все еще с трудом может дойти до туалета.

- Это Каска придумал прятать меня здесь? – спрашивает Изая.
- Да.
Шизуо слегка прокручивает колесико капельницы, ускоряя ток препарата.
- Умно… Авакуса не стали бы искать лису в логове волка, - одобрительно кивает Орихара. – С мозгами у твоего брата всегда было хорошо.
Хейваджима напрягается и в упор смотрит на Изаю.
Он ждет.
Ох, как же он ждет очередной колкости от Орихары, чтобы… Он пока не знает, как нужно отвечать Изае, но беспомощность Информатора открывает новые горизонты для мщения.
- За это он мне и нравится, - беззаботно пожимает плечами Изая.
Шизуо прищуривается и, наполнив стакан водой, передает его Орихаре.
- Шизу-чан, я понимаю, что ты можешь мне отказать, но… Я бы хотел помыться.
- Что? – Шизуо кажется, что он ослышался.
- Помыться, говорю, хотелось бы. Мочи нет, как хотелось бы, - вздыхает Изая, а потом серьезнеет.- Честно. У меня скоро вши заведутся.
Хейваджима скептически оглядывает Орихару: слипшиеся в сосульки волосы, грязь под уцелевшими ногтями, темная шея… Да еще и этот запах…
- Меня три дня держали в герметичной клетке четыре на четыре и пытали каждые шесть часов. В прошлый раз я еле отговорил Каску обнимать меня. Понимаешь? – выкладывает на стол свой последний козырь Изая.
Обнимать? Это?!
Да от Орихары несет, как от табуна лошадей!
Шизуо едва не передергивает от нарисовавшейся картины.
В дверях комнаты он останавливается и бросает через плечо:
- Ванная. И без фокусов.

- Ох… Боги, хорошо-то ка-ак, - закрывая глаза, стонет Изая.
Блоха расслабляется в горячей мыльной воде, а Шизуо мрачной, нахохлившейся в горячем паре, словно в тумане, птицей сидит на стиральной машине.
- Не расслабляйся. Помылся и обратно, мне еще на работу сегодня.
- Кстати, передай, пожалуйста, мое спасибо Тому. Если бы не его опыт уличных гонок, мы бы пересеклись с Шики и…
Изая недоговаривает, но Шизуо итак понимает, к чему он клонит.
Суперсила, конечно, хорошо, но против десятка стволов блекнут любые способности.
- Ты был в сознании, - констатирует Шизуо.
- Лишение сна – искусная пытка. Мне вкололи специальный препарат: ни уснуть, ни даже отрубиться от болевого шока, - Изая многозначительно шевелит пальцами, замотанными в пластырь. Три ногтя выдраны с корнем.
- Ты все слышал и все видел.
- Только говорить не мог, - слабо улыбается Орихара.
Его губы все еще воспалены и вообще похожи на две неровные, изъеденные коростами, сосиски, а на коже под и над ртом, скорее всего, до конца жизни останутся белые точки шрамов.
- Как ты меня нашел?
- Мне позвонил менеджер Каски, оказалось, что брат уже второй день пропадает непонятно где. Я забеспокоился, стал звонить… Еле связался. Каска сказал, что ты исчез и что он ищет тебя. Я… - Шизуо замолкает, а потом нехотя говорит. - Я не мог остаться в стороне. Не из-за тебя, понимаешь же, из-за Каски.
- И?
- Тряс твои связи. Мелкого, который с Желтыми Платками якшался, секретаршу, девчонку твою на побегушках увечную… Помогла Селти, – ей и скажи спасибо.
- А она-то как? Шики обычно работает чисто – шито-крыто, концы в воду, и не прикопаешься.
- Понятия не имею… Но она сказала мне, что видела подозрительную активность Авакуса в районе синагавских складов. А за пару дней до этого ты просил ее доставить кое-что их боссу – Шики. Он вскрыл посылку при ней, это были какие-то документы, содержимое которых ему очень и очень не понравилось.
- Шики… - с непонятной тоской в голосе вздыхает Изая. – Я думал, что все знаю, что все рассчитал… План был почти идеален… Но этот пресловутый «человеческий фактор», как всегда, попутал все карты.
- Ты о чем? – хмурится Шизуо, которого до чертиков раздражает эта манера Информатора говорить загадками и бросаться обтекаемыми фразами.
- Авакуса – единственная группировка якудза, с которой я имел прямую связь, - тихо говорит Изая. – Я хотел избавиться от нее. Стать чистым. Вот и решил припугнуть Шики тем компроматом, что осел у меня в закромах за годы сотрудничества. Сказал мол: отпустишь с миром – останемся друзьями, решишь возражать – сдам властям.
- И тебе зашили рот, чтобы молчал?
- Символично, не правда ли? – криво усмехается Изая, и от натяжения кожи на его нижней губе открывается ранка, из которой обильно течет кровь. – Не думал, что Шики будет так… импульсивен. И недальновиден.
- О чем ты?
- О том, что с моим исчезновением материалы по Авакусе автоматически отправились на электронную почту одному крайне принципиальному копу.
- Хочешь сказать, что если бы тебя не вытащил я… Тебя бы вытащили они?
- Нуу… можно и так сказать, - уклончиво отвечает Изая. – Но была, конечно, вероятность, что Шики надоест мучить меня раньше, чем копы сообразят, что к чему, и он меня прикончит.
- Но не прикончил же. Да еще и мой братец подорвался, - зло бросает Шизуо.
- Нет, Каску я вмешивать не хотел. Не стал бы. Даже если бы сильно припекло.
- А почему нет? – цедит Шизуо. – Ты же у нас из любого дерьма чистеньким выберешься.
- Выберусь, - спокойно кивает Информатор. – Вот только не хочу я больше в говне быть. Понимаешь, Шизу-чан? Хочу как все, чтобы чисто. Чтобы не бояться выходить за пределы района. Не опасаться посылок и полуночных звонков. Не иметь врагов больше, чем волос на голове…
Шизуо прищуривается.
- Ты серьезно?
- А почему нет?
- Не верю, что человек может так запросто измениться.
- Веришь, не веришь - твое дело. Но время покажет, - пожимает плечами Изая и, опершись руками о бортики ванной, встает. – Подай, пожалуйста, полотенце.
Шизуо бросает Орихаре полотенце и, пока тот вытирается, без стеснения разглядывает его.
Обширные гематомы, цветущие всеми оттенками радуги, болезненная худоба, спина, исполосованная длинными, давно зарубцевавшимися шрамами цвета сырого мяса…
- Тебя не за что любить, - говорит Хейваджима наконец. – Стремный, тощий, все ребра наперечет… Трахаешь все, что движется, слова не держишь, думаешь только о себе и живешь от одной подлости ближнему до другой…
Каждый выстрел попадает в цель – все верно, все правда.
Но Орихара даже не смотрит на него.
- Может быть, ты и прав, - повязывая полотенце на манер римской тоги, спокойно отвечает Изая. – Может быть, меня любят не за что-то, а вопреки?
Шизуо фыркает: жизнь – не дамский роман, а Каска – не жертвенная барышня, готовая сложить голову на алтаре своих чувств.
- Или… - Изая равняется с Шизуо и заглядывает ему в глаза. – Просто потому, что я тоже… тоже люблю его.

@темы: кинки, fiction, DRRR!!, R

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Кончил!

FUCK YEEAAHH!!!11РАС-РАС!ЙЯЯЗЬ!
Я ТАКИ ДОПИСАЛА ТОТ САМЫЙ ГЕТНЫЙ ФИК!
Урра, теперь, когда я все-таки совладала с собственной ленью и неписцом, можно поделиться радостью с народом)
Да-да, знаю, Бакуман нынче не особо популярен, но меня от него прет и ниибет)
Эйдзи Ниидзума/Айко Ивасе форева, во!
п.с. извиняюсь, что так неинтеллектуально, но это все от переполняющих меня восторгов)
скоро начну выкладку.
у меня сейчас фэйс как у Эйдзи на арте ХД

@темы: Bakuman

---

Лучшая работа в мире.

Название: Лучшая работа в мире.
Автор: Maksut
Бета: Abandoned Soul
Пейринг: Изая/Намие, упоминается Намие/Сэйдзи.
Рейтинг: PG-15.
Жанр: романс, элементы психологии, повседневность.
Размер: 2 623 тысячи слов.
Предупреждение: AU в части биографии Ягири Намие, ООС, намеки на педофилию.
Размещение: Только с разрешения автора!
От автора: благодарю заказчика за интересную заявку и приношу извинения за то, что без рейтинга… Так уж вышло)

Фик на заявку: "fem!Изая/male!Намие. Суровые будни юноши под руководством настоящей стервы."

Лучшая работа в мире

Есть женщины простые и понятные, с помыслами ясными, как горный ручей. Они становятся верными спутницами и хорошими матерями, с достоинством оберегая тех, кто доверился им.
Есть женщины подобные открытому огню. Яркой искрой, трепещущим пламенем они горят во мраке жизни, завлекая на свой ослепительный свет заблудших мотыльков. От таких едва ли добьешься верности, но самосожжение в жаре их любви – лучшее, что могло бы случиться в жизни рискнувшего.
Но есть и такие, о которых ничего нельзя сказать наверняка.
Цветами на воде, отражением луны в озере, они воплощают собою обманчивость и непостоянство бытия, в котором все не то, чем кажется на первый взгляд.
Однако распознать последнюю – все равно, что найти пятнадцатый камень в саду Рёандзи*.
Уж слишком умна она для того, чтобы обнаружиться из-за простого бахвальства, и слишком осторожна, чтобы выдать себя ненароком.
Но Намие повезло - он смог увидеть всю сущность третьей породы изнутри.
Хотя… Везение ли это - стать прислужником Дьявола?
А впрочем, обо всем по порядку…

Намие всегда знал, что жизнь для него будет в тягость, ведь японцы – нация трудоголиков, отдающая работе не только годы жизни, но и душу. Однако Ягири едва ли вписывался в рамки типичного гражданина своей страны и вовсе не горел желанием пополнить стройные ряды белых воротничков.
С самого детства его готовили к тому, чтобы стать преемником дедовой компании. Фармацевтика… Может ли под этим небом найтись что-нибудь скучнее?
Но Намие был хорошим мальчиком и никогда не противился воле взрослых: он понимал бессмысленность подростковых метаний, однако, все же, никогда не оставлял надежды на чудо.
И чудо случилось.
Кажется, судьба услышала его молитвы и играючи разорила семейный бизнес буквально через полгода после смерти деда.
Порочный круг был разорван, и впервые за двадцать один год Намие вздохнул свободно.
Вздохнул, огляделся и понял, что понятия не имеет, чего же хочет в действительности.
Нет, он не мнил себя вершителем судеб и не грезил о славе поп-идола.
Он и сам не знал, чего хотел - лишь что-то смутное, на грани предчувствия не давало ему стать таким же, как и все.
Видимо, все то же провидение берегло Намие для дождливого дня, когда он, возвращаясь с очередного бессмысленного собеседования, увидел скромное объявление на автобусной остановке.
Черное по белому, лаконичное и непонятное, оно казалось магнетически привлекательным и неожиданно броским среди своих пестрых собратьев.
Всего одна строчка, номер телефона и имя.
«Мне нужен тот, кто знает цену Информации».
Если он прав…
Намие сглотнул и потянулся к карману за телефоном.
Семья Ягири издревле была в теснейших связях с якудза, поэтому Намие неплохо ориентировался в теневой иерархии Токио.
Строгая вертикаль власти, устоявшиеся территории, традиции и обычаи… Как скучно.
И только Информатор выбивался из общего ряда.
Икс в уравнении, джокер в колоде - он был невидим, но вездесущ, дымными кольцами своего змеиного тела обвивая весь город.
Информатор – человек-загадка.
Поговаривали, что он железным кулаком в бархатной перчатке держит триаду за горло, и без его ведома не происходит ни одно мало-мальски значимое дело.
Намие почувствовал, как волоски на загривке встали дыбом, а ладонь, сжимавшая телефон взмокла.
Если он прав… Если ему удастся…
Работать на Информатора – все равно, что получить доступ к базам данных Интерпола, ФБР, МИ5 и еще с десяток разведок мира одновременно.
Зная хотя бы двадцатую долю того, что хранится в голове Информатора, можно смело стирать границу между частным и публичным: подноготная на всех и каждого, от простого офисного клерка, крутящего интрижку с официанткой из соседнего кафе, до сексуальных предпочтений наследного принца.
Намие облизнул пересохшие губы и, глубоко вздохнув, набрал номер.
- Накура слушает, - ответил металлический, явно измененный специальной программой голос.
- Я по объявлению. Мне нужна работа.
- Ты знаешь цену Информации?
- Я знаю, кто ты.
- Ты уверен?
- Да.
- А я знаю, кто ты, - в трубке послышался смешок, похожий на перестук кофейных зерен в банке.
- Вот и познакомились.
- Отлично. Приезжай. И захвати мне кофе, На-амие-кун.

Намие знал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, однако, взвесив все «за» и «против», все же решил, что игра стоит свеч, а лакомый кусочек – половины хвоста.
Ягири сложно было назвать инфантильным или излишне романтичным, так что устраиваясь на работу своей мечты, он был готов ко многому.
Например, помогать выносить сомнительного содержимого мешки и закапывать их в лесополосе, оттирать кровавые пятна с офисного ковра, постигать азы промышленного шпионажа… О да, он был готов ко многому.
Но не к тому, чтобы зайдя в офис, охраняемый не хуже Форт Нокса, обнаружить, что легендарный Орихара Изая окажется… Легендарной Орихара Изаей.
Высокой, ладно сложенной, со сталью во взгляде и за пазухой… Но женщиной!
На то, чтобы взять себя в руки, у Намие ушло чуть меньше минуты. Все заготовленные заранее фразы вылетели из головы, однако, как оказалось впоследствии, это сыграло ему на руку.
- Добрый день, - улыбнулась Информатор и жестом предложила ему присесть.
- Д-добрый.
Намие поклонился и сел в кресло.
Бессознательно и, скорее даже, инстинктивно его взгляд скользнул с лица Орихары в вырез ее трикотажной кофты.
- Хорошая реакция, - хмыкнула Информатор и уткнулась в компьютер, - Отличник, староста, активист… Диплом с отличием, занимался муай тай и кулинарией… Забавно. Хорошо готовишь?
- Как Нобуки Матсушима**.
- Даже так! Отлично, принят.
Намие вскинул брови.
Так просто?
О нет, что-то здесь не так…
- С испытательным сроком, разумеется, - добавила в цистерну меда бочку навоза Орихара, – Приступаешь завтра.

На первый взгляд, Орихара Изая казалась не худшей кандидатурой в начальники.
Леди-босс не носила обувь на шпильках, не отращивала ногти-стилеты и не подводила глаза угольно-черным. В ее гардеробе не было ни намека на агрессивную сексуальность, а в лексиконе – непотребных выражений.
Встреться они при других обстоятельствах, Намие наверняка купился бы на эту изящную маску, но при нынешнем раскладе ему понадобилось не больше недели, чтобы понять: под узорчатым фарфором сокрыта демоническая сущность, несущая в себе оттенки Марии Тюдор*** с легким налетом Эржебет Баттори****.
Иногда Намие казалось, что Орихара принадлежит к какому-то совершенно иному, нечеловеческому виду и всех людей воспринимает как выводок лабораторных мышей. А что до ее заявлений о любви к человечеству, то… такой любовью движем ученый к своему эксперименту. Однако привязан он отнюдь не к мышам, но к той бездне возможностей, что открывают их тела и поведенческие реакции.
Так работа мечты, к которой он так стремился, на поверку оказалась девятью кругами ада, а сам Намие – незадачливым Данте, подписавшимся на экскурсию.
Первое, чему научила его Орихара – это ценить время.
Ведь в случае Информатора, время – это деньги. Большие, очень большие деньги, потому как одно из неотъемлемых свойств информации – свойство устаревать, становясь неактуальной.
Поэтому день Намие начинается в шесть утра.
Контрастный душ, легкий завтрак за просмотром сводки новостей и спешный выход из дома. Время в электричке – почти двадцать минут - уходят на проверку и перепроверку расписания Орихары, назначение и отмену встреч.
Ровно в семь тридцать он переступает порог офиса и, скинув пиджак и засучив рукава, принимается за уборку. Вымыть полы, протереть пыль, полить цветы… И нет, дело даже не в садистских наклонностях Орихары, а в том, что имея передовую систему охраны, впускать в офис кого-то постороннего для такой мелочи как уборка – редкостная глупость.
Кстати об охране.
Западный Синдзюку – обитель корпораций, банков и фешенебельных ресторанов. К вопросу безопасности здесь всегда подходили серьезно, но офис Орихары мог бы переплюнуть даже кабинет главы национального банка.
Святая святых лучшего Информатора Токио: камеры, датчики, автономное питание, двери, по образцу тех, что защищают банковские хранилища и окна, способные выдержать автоматную очередь.
Нет, это не паранойя, а всего лишь осторожность.
Ровно в полдевятого Намие заканчивает с уборкой и спускается вниз до ближайшего газетного киоска, а на обратном пути заглядывает в «Старбакс», где улыбчивая бариста узнает его и без лишних вопросов наливает один адски горячий каппучино.
Удерживая в одной руке кипу газет, а в другой - бумажный пакет с кофе, Ягири словно канатоходец балансирует в утренней толпе белых воротничков и торопится вернуться в офис. Потому что до прихода Орихары остаются считанные минуты.
«Asahi Shimbun», «Mainichi Shimbun» , «Yomiuri Shimbun» , «Sankei Shimbun», «Nikkei Shimbun»***** и японский «Times». Правые, левые, радикалы, центристы: газеты следовало укладывать в строго определенном порядке и увенчивать этот веер из периодики стаканом кофе.
Две минуты на причесывание и переодевание в свежую рубашку, еще столько же на то, чтобы собраться морально и…
- На-амие-кун, - сладкое пение Информатора врывается в офис раньше нее самой.
Несмотря на карамельно-приторные интонации в голосе, Орихара явно не в духе: злой блеск в глазах и хищная полуулыбка выдают ее с головой.
Ягири сглатывает и натягивает на лицо вежливую улыбку: когда начальница хочет крови, единственное, что может сделать он – это подставить шею.
- Доброго утра, Орихара-сама.
Походка у Орихары энергичная и пружинистая, словно она отлично отдохнула, но Намие знает, что Изая и глаз не сомкнула за сегодняшнюю ночь.
- Сомневаюсь, Намие-кун. Мой кофе горячий? – требовательно спрашивает она.
- Да, Орихара-сама.
Изая изгибает бровь и делает глоток.
Намие молится, чтобы напиток оказался достаточно горяч, иначе… Это они уже проходили: неугодный кофе отправится в мусорную корзину, а Ягири – в «Старбакс» за новой порцией.
Уголки тонких губ вздрагивают и холодный взгляд теплеет.
Слава Богам… Кажется, ему только что удалось избежать токийской резни бензопилой.

Первая половина дня проходит в сосредоточенном молчании: Намие разбирает корреспонденцию, обновляет веб-сайт, отвечает на письма потенциальных заказчиков и украдкой наблюдает за Орихарой.
После утренней порции кофе и нескольких газет она чуть расслабляется, а после кратких, но успешных переговоров с китайцами по скайпу так и вовсе светлеет в лице.
- На-амие-кун, - зовет она, медленно кружась в своем кресле.
- Да, Орихара-сан? – Ягири дисциплинированно откладывает бумаги и поднимает голову.
- Я больше не кусаюсь. Спрашивай, - с царственной снисходительностью разрешает она.
Намие так и замирает с приоткрытым ртом.
Иногда он и в самом деле забывает, что за всем этим шлейфом стервозности и мелких придирок Орихара все же остается лучшим Информатором Токио.
- Мимика, - отвечает на незаданный вопрос Изая, - Ты проявлял нетерпение. Чего только стоили твои взгляды каждые пять минут…
Намие кивает:
- Если вы позволите, Орихара-сан, я бы хотел… хотел бы уйти сегодня пораньше.
Это первый его «отгул» за последние четыре месяца.
Четыре месяца ада с одним выходным в неделю, мизерным окладом и полным отсутствием свободного времени.
И да, он до сих пор на испытательном сроке.
- Так-та-ак… - Изая сладко улыбается, - Неужели у нашего мистер Идеальность появилась личная жизнь?
Ягири молча проглатывает подначку.
- Или нет, подождите-ка… Какая тут личная жизнь? Ведь сердце Намие-куна уже давно и безнадежно принадлежит одной-единственной… Точнее, одному-единственному, верно?
- Никакой романтики, - спокойно говорит Намие, – Я просто хочу сходить на родительское собрание своего младшего брата.
- Хмм… Интересно, а Сэйдзи-кун в курсе предпочтений своего нии-сана?
Намие начинает понимать, к чему клонит Изая, и уже не рад, что вообще поднял эту тему. Но отступать слишком поздно: шаг назад, и Орихара получит неопровержимые доказательства своей теории.
- Не понимаю, о чем вы, Орихара-сан.
- Нет, Намие-кун, это я не понимаю… Как можно быть таким извращенцем, чтобы возжелать своего брата? Кровь от крови, плоть от плоти… - Изая укоризненно цокает языком и качает головой.
Намие чувствует, как слабеет тело и земля уходит из-под ног, но он ни на йоту не меняется в лице. И только ладони, лежащие на коленях под прикрытием стола, сжимаются до кровавых полумесяцев от ногтей.
- Ты ведь хочешь этого, да, На-амие-кун? Уже давно… Не год и даже не два. Наверное, когда братик был маленьким, ты часто купал малыша Сэйдзи-тяна, забираясь своими грязными лапами во все его детские складочки и местечки, да? – Орихара плотоядно облизывается и щурит красноватые в ярком солнечном свете глаза, – А когда бедному Сэйдзи-тяну снились кошмары, то ты, как хороший старший братик, брал его к себе в постельку и, дождавшись, пока несмышленыш уснет, припускал фланелевую пижамку… Что ты делал, Намие-кун? Терся о его ягодицы? Или присовывал меж пухлых ножек?
Ягири вскакивает на ноги: бешеный ритм пульса распирает виски и стучит в ушах.
Намие никогда не считал себя агрессивным человеком и предпочитал решать конфликты диалогом, а не кулаком, но сейчас… Ему хочется вспороть этой безжалостной суке брюхо и выпотрошить, словно тухлую рыбину.
Молчание, повисшее в офисе, затягивается, а воздух стремительно сгущается.
Намие втягивает его ноздрями и, кажется, чувствует острый запах надвигающейся грозы и паленой шерсти. Ему чудится, что он вот-вот загорится от жара углей, тлеющих в груди.
Изая все так же сидит в кресле. Спокойная и расслабленная, она вертит в длинных пальцах остро заточенный карандаш и испытующе смотрит на него.
В этот момент в голове у Ягири словно что-то щелкает.
- Не. Понимаю. О. Чем. Вы. Орихара…сама.
Каждое слово дается с таким трудом, словно бы он пробежал марафонскую дистанцию и звуки приходится выдавливать через слипшуюся гортань.
Намие не может объяснить словами то, что ощущает на уровне интуиции.
Странная нестыковка, диссонанс в поведении Орихары и… И что-то еще.
- Да ладно тебе, - без улыбки говорит она и резко встает.
В два танцующих шага она преодолевает расстояние и встает лицом к лицу с Намие.
Близко… Слишком близко.
Ягири сглатывает и на секунду даже забывает о том, что злится.
- Я все еще жду ответа, - обдавая его запахом мятной жвачки, властно произносит Орихара, - Я приказываю тебе ответить. На-амие-кун.
И Намие отвечает.
Подается вперед и касается подбородком щеки Орихары.
Она оказывается теплой и мягкой. И это странно. Ведь мрамор и лед должны быть совершено иными на ощупь.
- Я не понимаю, о чем вы, Орихара-сама, - шепчет Намие в аккуратное белое ухо. Короткие пряди черных волос щекочут губы, но Ягири не отстраняется, почти касаясь ртом завитков раковины. – И вы не понимаете того, о чем говорите.
- Даже так?
Намие не видит, но чувствует кожей, как Орихара ухмыляется. А еще он чувствует мягкие полукружья упругих грудей, прижатых к его ребрам и… В следующую секунду он вскрикивает от острой боли, пронзившей корни волос, и резко отстраняется.
- Давно хотела это сделать, - говорит Информатор, сжимая в кулаке роскошный хвост, некогда принадлежавший Намие.
Ягири не может поверить своим глазам и подносит руку к затылку.
Коротко, волосы едва-едва прикрывают мочки ушей.
- Так-то лучше, - брезгливо разглядывая трофей, хмыкает Орихара, – Иначе слишком приметно для моего помощника.
Намие окончательно теряет нить логики в рассуждениях Изаи и недовольно хмурится.
- Помощника?
- Поздравляю, тест пройден, экзамен сдан.
Ягири открывает и закрывает рот.
- Правильно, - одобряет Изая, - Учись конвертировать серебро слов в золото молчания. Отныне и навсегда. Пока смерть не разлучит нас.
Намие смахивает с плеч налипшие пряди и возвращается за свой стол.
Орихара выбрасывает хвост в корзину для бумаг и идет к двери.
- Можешь уйти пораньше, - роняет она через плечо, но, взявшись за ручку, все же оборачивается. – И да, твоя зеленая водолазка нравилась мне больше, чем эта безвкусная клерковская роба.
- Мне тоже, - говорит Намие, а потом, без перехода, добавляет, - Хочу надбавку к зарплате. Восемь процентов от суммы твоего гонорара.
- Не откусывай от пирога, беззубый мальчик, - фыркает Ориахара, – Три.
- Пять.
- Когда научишься готовить как Матсушима.
- Поужинаем завтра? – предлагает Намие, - Я как раз планировал готовить суши.
- Черт с тобой, - Орихара машет рукой, - Пять. И больше никогда не предлагай мне подобного.
- Хорошо, – соглашается Ягири и, дождавшись, пока зашуршит механизм замка, разражается громким смехом.
Работа…
И все же, лучшая работа в мире.

*Сад Рёандзи - в саду находится 15 камней, однако если смотреть с веранды храма, то из любой точки всегда видно только 14 камней. Традиционно считается, что увидеть 15-й камень можно только через просвещение.
**Нобуки Матсушима (Нобуюки Матсухиса) – известный во всем мире шеф-повар, специалист по суши. Его ежегодный заработок составляет 5 миллионов долларов США, плюс ему принадлежат 17 ресторанов «Нобу» во всём мире.
***Мари́я I Тюдо́р — королева Англии с 1553, старшая дочь Генриха VIII от брака с Екатериной Арагонской. Также известна как Мария Кровавая (или Кровавая Мэри, англ. Bloody Mary), Мария Католичка. Её имя ассоциируется с кровавыми расправами, день её смерти отмечали в стране как национальный праздник.
****Елизаве́та или Эрже́бет Ба́тори из Эчеда - называемая также Чахтицкая пани или Кровавая Графиня , племянница Стефана Батория, печально знаменитая массовыми убийствами молодых девушек. Является, согласно Книге рекордов Гиннесса, одним из самых массовых серийных убийц.
*****«Asahi Shimbun», «Mainichi Shimbun» , «Yomiuri Shimbun» , «Sankei Shimbun», «Nikkei Shimbun»- наиболее крупные ежедневные национальные газеты Японии.

@темы: fiction, DRRR!!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра