Все началось со статьи о гомосексуальных мотивах в творчестве Д. Финчера, где на примере "Бойцовского клуба" и "Социальной сети" просто и доступно раскладывалась эта тема. Статья мне очень понравилась, но я затупила и не сохранила ее в закладках, о чем очень сейчас жалею, т.к. не могу теперь найти
Но! Это была прелюдия.
А весь циммес в зубах. Точнее в том, что на волне ностальгии я пересмотрела "Социальную сеть" и упоролась по Арми Хаммеру. И его зубам, да.
Я не ищу легких путей.Они замечательные, эти его зубы, они просто невероятные, эти его зубы! Знаете, если бы я была зубной феей, то прилетела бы к нему темной ночью с плоскогубцами и выдрала нахрен все 32 штуки, а потом сделал из них ожерелье.
На этом, наверное, экскурс в страну моих девиантных фантазий можно было бы и закончить, но нет. Ибо за две недели активного подрачивания на чужой прикус я не прочла ни одного фика, удовлетворяющего моим фанатским потребностям. Ни единого! Всяких там Марк/Эдуардо и Шон Паркер/Марк хоть жопой жуй, а с близнецами ну нихренатушки! Только пара драбблов на ФБ2012, да и то все очень скромно и печально
И по старой-доброй традиции я решила погладить свои кинки сама.
Нуаче? Тян не нужны, лучший друг - рука, хочешь сделать что-то хорошо, делай сам и далее-далее-далее... Альтернативы было две: Тайлер/Кэмерон, либо Кэмерон/Марк. Выбор был неочевиден, но проперло почему-то на второе. Не могу сказать, что текст получился охренеть какой клевый, но гештальт завершен, волки сыты, овцы
выебаны тоже.
И, конечно, спасибо Тодоро и Рилении, которые не оставили меня в минуту шипперской слабости, подставив крепкое грамотное плечо. Ребятки, вы космос, спасибо
Немного пикспама перед текстом:
Арми, выдрать ему зубы, ХаммерРеальные братья Винклвоссы, которых он играл Риалли атлеты под два метра, лица не располагают к светским беседам, так с разбегу и не скажешь, что увлекаются классикой, древнегреческим и латинским языками, не правда ли?)
Они же, но в исполнении Арми Хаммера. Уже симпатичнее, верно?)Симпсон-версия + что-то отдаленно напоминающее Кисаме
Знаменитый "пижамный выход г-на Айзенберга-ЦукербергаБрр, у Джесси такая ужасная дикция и ОКР во все щели, прям не могу с ним смотреть интервью на пиндосском Хотя в фильмах он мне нравится
Название: Маленькие тайны больших джентльменов
Автор: MaksutБета: Тодоро,
Rileniya Фандом: Социальная сеть (The Social Network)
Пейринг: Кэмерон Винклвосс/Марк Цукерберг, Тайлер Винклвосс
Рейтинг: R
Жанр: драма, романс, повседневность
Размер: мини (~1800 слов)
Саммари: Джентльмены из Гарварда не опускаются до покупных статей в газетах, мордобоя и бурных романов с еврейскими миллиардерами. Хотя нет, подождите-ка, кое-что здесь откровенная ложь!.. Но что?
Дискламер: не принадлежит, не извлекаю
Предупреждения: ООС, постканон, обсценная лексика
Размещение: только с разрешения автора
Состояние: завершен
Посвящается: зубам Арми Хаммера и гомоэротическим мотивам в творчестве г-на Финчера
От автора: зарисовка, возможно, выльется в диптих, но не факт.
читать дальше
Тайлеру кажется, что он спит и видит самый страшный сон в своей жизни. Он моргает, трет глаза, щиплет себя за руку, больно, до красноты оттягивая кожу, но все тщетно: это реальность.
Он закрывает крышку лептопа, одним глотком допивает протеиновую смесь и закидывает руки за голову. Мышцы, натруженные за день работы, ноют и просят о пощаде, но Тайлер едва ли замечает этого. Потому что внутри… Внутри болит сильнее.
Он встает со стула и делает несколько кругов по комнате. Его пальцы подрагивают, он пытается занять себя книгой, вчерашней газетой, даже пробует вздремнуть, но куда там – все валится из рук, а тело напряжено, словно перед стартом.
Наконец, четверть часа спустя он не выдерживает, возвращается за стол и открывает лептоп. Секунда-другая, система выходит из режима сна, на экране по-прежнему сине-белым горит окно браузера со вкладкой электронной почты.
От кого: elliotzu314159
Кому: Cameron Winklevoss
23 сентября, 00:36
«Что будем делать, Кэм?»
Тайлер трет переносицу прежде, чем решается открыть приложенные файлы, но все же кликает кнопкой мыши. Фотографии, много фотографий… И за каждую из них редакторы таблоидов перегрызли бы друг другу глотки: перед глазам мелькают сенсации на миллионы и миллионы долларов. Только Тайлеру не до сенсаций, потому что там, на фото, его брат. Он прокручивает колесико мышки и внутренне содрогается от каждого нового изображения.
Кадр: Кэмерон сидит в профиль и над чем-то смеется, запрокидывая голову. На нем костюм, но узел галстука ослаблен, в бокале перед ним вино.
Кадр: Кэмерон идет к машине, прикрывая голову от дождя кожаной папкой для бумаг.
Кадр: Кэмерон в машине, судя по плохому освещению, на подземной парковке, он сидит на водительском кресле, перегибается через коробку передач и целует кого-то, чье лицо скрыто в тени.
Кадр: съемка ведется через стекло, но ясно видно, что брат уже без рубашки.
Кадр: Кэмерон на коленях, спиной к окну, его голова находится между чужих ног, в его волосах белые пауки длинных пальцев.
Тайлер мог бы вообразить, что последний кадр – монтаж, плод чьей-то больной фантазии. Но он знает, что это не так. Спину брата он узнал бы и с закрытыми глазами, так въелся этот рельеф в подкорку за годы гребли в двойке: каждый бугорок, каждая впадинка, топография мышц заучена наизусть.
Это его брат.
Его брат ужинает в ресторане. Его брат идет к машине. Его брат поднимается в их совместную квартиру на Манхэттене, которую они купили на случай мелких интрижек за спинами постоянных подружек… Его брат отсасывает Марку Цукербергу.
В том же, что это именно Цукерберг, Тайлер не сомневается тоже: за месяцы судебных тяжб это хмурое лошадиное лицо прочно прописалось в памяти. Да и кто сейчас не знает этого лица? Лица с обложки «Таймс».
Тайлеру хочется плакать, навзрыд, горько, словно в детстве, когда было очень-очень больно. Хочется кричать, крушить все вокруг. Хочется залезть под одеяло и сделать вид, что ничего этого нет, что все это – чьи-то выдумки.
Но…
Тайлер бьет кулаком об стол, лептоп подпрыгивает, кружка с мутными потеками протеиновой смеси падает на пол и разлетается осколками.
- Эй, ты чего тут творишь? Что-то случи?.. – звучит голос брата за спиной, но тут же замолкает, словно кто-то резко убавил громкость динамиков в ноль.
Звенит металл, Тайлеру не нужно оборачиваться, чтобы понять – это упала на пол связка с ключами.
Но он оборачивается, смотрит брату в лицо. Кэмерон застыл с открытым ртом, его губы побелели, лицо лишилось красок, стало серым, словно бумажным, на виске синевой проступила сетка вен. Тайлер думает, что будет выглядеть так посмертно, в дорогом гробу красного дерева, в черном костюме, обложенный белыми лилиями.
- Откуда?.. Ты взял мой?.. Что ты?.. – Кэмерон начинает вопросы, но не может их закончить, словно ему не хватает сил. Он бросает на пол рюкзак, в нем что-то шуршит, перекатывается.
Кэмерон проходит вглубь комнаты не снимая ботинок. Из кармана у него торчат белые проводки от наушников, на шее, у самого кадыка расплывается бледное красноватое пятно. Словно он натер себе кожу жестким воротником. Или, словно это сходящий засос.
- Ты все видел, - наконец, выдыхает Кэмерон почти беззвучно.
Тайлер кивает, вновь закрывает крышку лептопа, на этот раз резко, громко, кажется, ломая хрупкую технику. Брат вздрагивает от этого звука, в его взгляде мелькает что-то затравленное, почти умоляющее. Мелькает, и сменяется странной тоской.
И это злит Тайлера больше всего, даже больше, чем фотографии.
- Скажи что-нибудь, - требует он, поднимаясь из-за стола и вставая у окна. – Скажи, Кэм, иначе…
В комнате повисает молчание.
- Я… Я не знаю, что… - Кэмерон с силой трет лицо, он выглядит больным и жалким сейчас.
А Тайлер вдруг вспоминает тот их разговор, что состоялся сразу после запуска сайта. Вспоминает, как негодовал Дивья Нарендра, как сам ушел в ванную, чтобы не заорать от бешенства. Вспоминает наивное «Потому что мы – джентльмены из Гарварда» Кэмерона.
Тайлер чувствует себя одураченным, преданным. Он чувствует себя девчонкой, которую поимели в ночь вечеринки, а наутро выставили за дверь даже не дав одеться.
- Джентльмены… - повторяет он, словно пробуя это слово на вкус. – Ты поэтому не хотел с ним судиться, верно? Ты…
- Нет, не поэтому! - почти кричит брат.
- Да? А почему же? Расскажи, я ведь имею право знать, почему ты спишь с ублюдком, который нагрел нас на миллиарды!
- Тогда все было иначе, тогда я даже подумать не мог, что… - Кэмерон прячет лицо в ладонях, сгибается пополам. – Черт, я тогда даже не знал, что могу с мужчинами!..
На этот раз лицо прячет Тайлер – он прижимает ладонь ко лбу, чтобы не видеть брата, кожа на ощупь горячая, влажная. Кажется, у него начинается жар.
- Это началось уже после суда, - вдруг негромко и очень спокойно говорит Кэмерон. - Помнишь, ты уезжал тогда с отцом, и мне пришлось все улаживать самому? Как-то раз, на выходе из адвокатской конторы, мы столкнулись с Марком, и я спросил у него, почему он это сделал. Марк ответил, что просто хотел, чтобы в нашей жизни хоть раз все пошло не так, как мы задумывали. Знаешь, я тогда подумал, что мог бы размазать его по стенке, а он… Он посмотрел на меня и сказал, что его достали эти адвокаты и что он не ел со вчерашнего вечера. А я как раз был с утренней техники гребли, у меня заурчало в животе, я расхохотался, это было нервное… И мы пошли есть. Не в ресторан, даже не в кафе, а взяли по хот-догу в ближайшем парке. Знаешь, ему и вправду плевать на эти деньги. Он был в толстовке, в той же самой дурацкой синей толстовке, в которой мы привели его в клуб в день нашей первой встречи. Она была растянутая, вылинявшая, а на рукаве дырка. Он капал соусом, был колючий, но какой-то очень настоящий. Не такой, как все эти…
Кэмерон смотрит на него, как делает обычно, когда не может подобрать слов. И Тайлер как всегда понимает, о чем он: о приторном, вязнущем на зубах обществе жополизов в дорогих костюмах, в которое им с головой пришлось окунуться после выпуска.
- Мы пересекались еще раз или два у адвокатов, потом встретились совершенно случайно на каком-то мероприятии в Пало-Альто, я тогда был не в духе, потянул на тренировке руку, вышел на балкон подышать, а там Марк. Я хотел уйти, а он вдруг посмотрел на меня как-то странно и сказал, что Эрика Олбрайт выходит замуж.
Кэмерон замолкает и улыбается как-то рассеянно и очень светло, словно вспоминает что-то очень хорошее.
- Так все и началось.
Тайлер смотрит на брата и все никак не может понять: как?
Кэмерон, его Кэмерон, помешанный на академической гребле, латинском языке и фортепиано… Старомодный, болезненно вежливый, всегда одетый с иголочки Кэмерон… И это субтильное, сколиозное недоразумение в тапочках и старой толстовке?
- Я бы набил тебе морду, как тогда, в семнадцать, - говорит Тайлер и чувствует, как кулак вспыхивает фантомной болью. В тот раз он выбил брату зуб, а сам три месяца промучился с гипсом. – Но ты и без меня в полном дерьме.
- Дерьмовей некуда, - соглашается Кэмерон.
- А что твой… Марк? Это ведь он, elliotzu314159, верно? Его второе имя Эллиот, я помню это из судебных бумаг. А числа – первые шесть цифр числа пи. Тоже мне мастер шифровки…
Брат кивает, а потом, глядя куда-то в сторону, говорит:
- Нас… Марка шантажируют. Он решил отделаться малой кровью, даст ему столько денег, что тот за жизнь не потратит.
- А что, если?..
- Если он опубликует? – Кэмерон улыбается нервно, его губы будто прошивает судорога. – Мы знаем его имя, у нас лучшие адвокаты в мире… Мы лишим его всего.
Но Тайлер почти не слушает того, что говорит брат, в его ушах эхом множится это спокойное, привычное, такое уверенное в своей силе «мы».
И в этот момент он вдруг понимает: брат влюблен. Влюблен как никогда, как последний мальчишка.
- А что будет потом? Ты же… Вы же понимаете, что не сможете вечно?.. Что рано или поздно вам придется!..
- Я знаю, знаю! Но я не могу отпустить это. Я пробовал! Честно, пробовал много раз, но это сильнее меня.
Тайлер подходит к брату и опускается рядом. Кожа дивана скрипит, он чувствует запах улицы и дождя, исходящий от Кэмерона: в чужих волосах застыли крошечные капли влаги, ткань одежды потемнела, сцепленные в замок пальца проступили четким рельефом вен и жил.
Он вспоминает, какие мозолистые эти пальцы, какие жесткие. Как у него самого.
Он вспоминает, где были эти пальцы… и рот. Изображения с фотографий застыли перед глазами, Тайлер хотел бы отмотать время вспять и вновь погрузиться в блаженное незнание. Хотя… У Кэмерона, оказывается, искусана нижняя губа – тонкие струпья подживающих ранок почти незаметны. И круги под глазами. И что-то нездоровое во всем облике.
Тайлер не умеет врать брату. То же самое он думал о Кэмероне… Но все оказалось совсем не так. Сколько раз за прошедшие годы он лгал ему? Сколько раз говорил, что уезжает к подружке или по делам, а сам несся через полстраны к мужику, что поимел их на херову кучу денег на глазах у всего мира?
- А как же Вики? А Эбигейл? А Кристина? – Тайлер загибает пальцы, перечисляя всех девушек брата, каких только может вспомнить. Получается не так уж много, ведь Кэмерон всегда был таким… умеренным. Приличным. Консервативным.
В те моменты, когда не стоял на коленях перед Марком Цукербергом и, судя по лицу последнего, делал ему лучший отсос в жизни.
- Они мне нравились.
- Но не так как он, да? – не может сдержаться Тайлер.
А брат, вопреки всем ожиданиям, просто размыкает губы и роняет:
- Да.
- Но ты ведь даже не гей.
- Я никогда не засматривался на парней в душевых, если ты об этом.
Они с братом сидят так близко, что соприкасаются коленями. Тайлер думает… Думает…
- Черт! Да ты хотя бы засадил этому говнюку?!
Но Кэмерон не смущается, не отводит взгляд. Он только криво усмехается.
- Да.
- Это… обнадеживает.
Брат фыркает, в его лице прорезается то самое, опасное, темное, полное азарта.
- Он поимел нас, я иногда имею его, у судьбы точно есть чувство юмора.
Тайлер откидывается на спинку дивана, бьет брата в плечо. Тот заметно расслабляется, закаменевшая линия спины смягчается, тревожная складка меж бровями исчезает.
- Знаешь… Жизнь такая странная штука.
- Знаю Кэм, знаю. Но мы же Винклвоссы, джентльмены из, мать его, Гарварда. Прорвемся.
- Джентльмены… - Кэмерон повторяет это слова медленно, задумчиво, словно пробуя на вкус. – Джентльмены.