Последнее время пытаюсь жить по принципу «ненасилия над собой».
Это оказалось сложно. Как и все, привитое нам с глубокого детства, желание совершать насилие над собой сидит в подкорке. И без навыка, напильника и терпения тут не обойтись.
Про истоки.Всех детей пытаются сделать удобными для взрослых. Туда не ходить, сюда не лезть, трубу не облизывать. Как мантру твердят «будь хорошей девочкой» или «ну ты же мужчина». Ну и любимое конечно: «что подумают люди» и «а что скажут соседи?».
Вот и вырастают из таких удобных детей затюканные и нечастные взрослые, неспособные отстаивать свои интересы и границы собственного «я».
читать дальшеПо работе я много общаюсь с разнообразными людьми. Взрослыми, состоятельными, внешне состоявшимися. А вот разговоришься между делом и волосы на голове шевелятся. 80% людей состоят в паталогических (зависимых) отношениях. Они несчастны, загнаны бытом и работой, но головы упорно не поднимают. Твердят: «живем как люди», «ну а где лучше?», «а как же я одна?». И тратят годы, десятилетия на проживание в несчастье. А потом, уже на склоне лет, бесконечно огорчены своим прошлым настоящим и будущим.
(Кажется, я начинаю понимать, откуда берутся склочные пенсионерки).
И ведь что самое страшное: человек такое животное, что не любит признавать свою неправоту. У всех ведь есть знакомая, живущая с мудаком? Она несчастлива с ним, но признать этого не может. Ибо это покаяние в том, что она ошиблась. Вот и прикрывается извечной поэзией «люблю не могу, он без меня сгинет».
Про выводы.
Мне понадобился год терапии, чтобы начать понимать, в чем прикол лично у меня. Сначала это было болезненно, я переходила в наступление. Боролась, искренне верила, что «я не такая».
А потом поняла: такая.
Я тоже боюсь быть кому-то неудобной. Не оправдать надежд. Выйти за границы очерченной нормы. Сказать «нет».
Осознание приходило медленно, рывками. Было больно.
Говоришь человеку «нет», а потом еще полчаса сидишь и грызешь себя: «не, ну а че сразу нет? Не развалилась бы, подвинулась бы». Видишь недоумение на лицах, обиду. Со странным чувством наблюдаешь, как отваливаются приятели и знакомые, которые были с тобой из удобства.
По началу это чувство сродни одиночеству. Вот ты был окружен людьми, а тут бац – и тишина. Но потом начинаешь ценить свободу, пространство, независимость. Вздыхаешь с облегчением.
Знаете, некоторые люди очень глухи к потребностям тела. Могут сидеть и час маяться от желания пойти в туалет. Но не пойдут, пока не припрет. Та же история с голодом, холодом, натертой ногой. Та же история с переработками на работе: пахать, пока не упадешь с болячкой.
А смысл?
Ведь логично же: ссы, когда хочется ссать, пей, когда хочется пить, говори «нет» сверхурочным, если чувствуешь дыхание смерти на шее.
Отсюда же, из концепции «насилия над собой» проистекает еще одна популярная фишка: «насаждать добро».
Это когда мамы пытаются «сделать как лучше для дитачки», а на выходе получают избалованных, неблагодарных отпрысков. Когда жены отгораживают мужчин от тягот быта и на выходе: «он палец о палец не ударит и даже носки без меня не найдет». Когда начальники пытаются в одно рыло сделать всю работу, а в итоге охуевают, что у них полный отдел профнепригодных лентяев.
Примеров тысячи. А в итоге, тот, кто пытался насадить добро выращивает монстра. И сам оказывается крайним.
Про действия.
Чем больше размышляю, какие действия можно предпринять по выходу из круга насилия над собой, тем больше убеждаюсь: бездействовать – вот лучшее лекарство.
Если друг попал в сложную ситуацию, пусть попробует решить ее сам. Переберет варианты, попробует свои силы. Не надо бежать к нему с подгузниками и пачкой денег, пытаясь заткнуть дыры в его душе и бюджете. Если не справится сам – телефон знает, наберет и попросит.
Если работник грозится уйти, хлопнув дверью – не надо уговаривать его остаться, сулить золотые горы. Пускай уебывает. Потыкается с полгодика, вырастет, станет ответственным и приятным лицом. Захочет вернуться – велкам. Не захочет – да ну и хер с ним. Мир велик.
Если родственники охуевают с того, что безотказность кончилась – дайте им пару лет привыкнуть. Со временем они забудут, что когда-то было иначе.