Мужество! Стойкость! Хардкор!
Военная тема - моя давняя любовь. Любовь из тех, что не ржавеет и не тускнеет, но с каждым годом лишь глубже пускает свои ядовитые корни в душу и мозг. Любовь во многом трагическая и мучительная, ибо я не могу выразить ее в той мере, в какой хотела бы. Впрочем, я не оставляю попыток, и этот фик - одна из них.
Но закончим с патетикой вводной части и начнем оперировать фактами.
Простыня о создании фика и смежных с этим действом вещахФакт первый: гуглинг - это боль.
В процессе написания этого фика я чуть не надорвала себе пукан от частоты и интенсивности обращения к гуглу. Вот честно, работа над текстом просто перевернула мое представление о том, что такое матчасть и с чем ее едят - гуглить приходилось невыпрямляя пальцев разгибая спины, а постоянно открытые в браузере двадцать пять (действительно 25, я не шучу) вкладок типа "современное вооружение армии США" или "устройство грузовых судов" или "наемничество - правовое регулирование в международном праве" стало нормой *малышева. jpg*.
Очень сильно в плане матчасти и атмосферы, конечно, подсобили г-да Маккертин и Форсайт, но большая часть данных из их книг была устаревшей, пришлось многое уточнять и переуточнять. Дичайшее спасибо чувакам из Дискавери - просто раскидали сабж как папки, оставалось только успевать ловить и утрамбовывать в текст. Но детали... о, дьявол точное кроется в них.
Например самая банальная ситуация - описание одежды на герое: знаете ли вы, как называется жилетка с кармашками, которую солдат надевает поверх бронежилета? Разгрузочная система. А если полностью и по научному, то РПС - ременно-плечевая система. А если вписывать в диалог, то разгрузка. А если вписывать в диалог между матерыми, сплевывающими через фразу мужиками, то жаргонное "лифчик". О как, да?
И блять тысячи их, этих нюансов, начиная от шмоток, машин, локаций, и заканчивая высотой бортов корабля, рассчитанной из дедвейта судна в 3960 тонн и степень загрузки примерно 70%
*спасибо вам, чуваки со зверь-обоснуй*.
Но знаете, что нас не убивает, то делает сильнее, так что все живы, все хорошо :З
Факт второй: я дичайший слоупок.
Текст планировался еще на ОТП-ВАРС, но куда там... я его и к дедлайну ЗФБ едва-едва осилила, вот уж действительно: что месяц, что год - один черт за сутки до часа Икс буду бегать с горящим задом и орать в скайп "я все успеваю, вот прям щас все будет, только подождите еще две минуты". Видать судьба такая.
Хотя, в качестве оправдания могу сказать, что финал любого текста - самая жопошная его часть, самая сложная и ответственная. И чем больше текст, чем насыщеннее сюжет, чем больше линий, отношений и ружей, коим положено выстрелить в нем есть, тем сложнее свести все это воедино. И не просто свести, но сделать это гармонично и насколько только можно красиво, дабы у читателя осталось хорошее послевкусие, а не частое для мира фанфикшена недоумение "што это было?" и двойственное ощущение, что вроде бы все есть...а вроде бы слили и недодали.
Факт третий: порно без порна.
В конкретно этом фике я столкнулась с тем, что примерно на середине текста вдруг поняла, что в общем-то и пейринг ему нафиг не сдался, т.е. дженовая начинка из сюжета, антуража и персонажей вполне себе самодостаточна и введение туда межличностной санта-барбары как собаке пятая нога. Это малость обескуражило меня. Ведь как?! Я же пейсатель порна! Там должно быть порно!
Впрочем, выход был найден, порно вписано вполне гармонично, горячо и достаточно развернуто. Но что самое главное - мне удалось сделать так (во всяком случае я надеюсь на это), что порно не задавило собою все остальное (как оно любит это делать), но стало эдакой вишенкой на торте - подарком для ценителей. *поигрывает бровями*
Факт четвертый: инверсированное правило 64
А для тех, кто все же считает, что лучше джена порна нет, у меня есть хорошие новости: у фика "Чужие знамена, свои люди" имеется дженовая версия! С блекджеком и без гомосексуальной линии, т.е. частично переписан основной массив текста (безжалостно выпилены все намеки), а так же полностью переписан эпилог (чуть больше политоты и сильно меньше гомоебли), но рейтинг по-прежнему достаточно высокий - R за лексику и военные действия. Сюжет сохранен неизменным. Может, кому-нибудь из вас будет интересно - ссылка на скачивание дока дана в шапке.
Делалось это не из любви к искусству и не от обилия свободного времени, но для блага моего гетеросексуального другана, что изъявил желание причаститься к миру моих наемнических фантазий.
Факт пятый: не все успелось, но уже лень.
Сейчас, перечитывая текст, я вижу пару моментов, которые не успела развернуть и подать так, как задумывалось изначально. СпойлерноБольше всего жалею, что не успела вписать сцены, где раскрывался семейный конфликт между Тайгой и мужем его сестры. Вообще занятный должен был персонаж получится: безработный идеалист-пацифист, да еще и мормон в придачу. Эдакий полный антипод Тайге - инфантильный, безответственный, но в то же время светлый, немножко не от мира сего. Было бы здорово написать столкновение двух разных миров: прагматичной, жестковатой реальности наемника и оторванного, полного веры в иррациональное американца на пособии, а потом красной нитью протянуть религиозную тему сквозь весь текст. Повертеть ее под разными углами - от мусульманства, до языческой веры (жужу) коренного населения Африки. Но из-за цейтнота только по верхам прошлась, не углубляясь.
Еще было бы интересно глубже раскрыть персонаж Кисе-африканера. В каноне я к нему достаточно равнодушна, но тут... блин, прямо все мои кинки, связанные с контрастами! Белый парень на черном континенте. Весельчак и повеса, сеющий смерть. На первый взгляд не глубже чайной ложки, но стоит копнуть глубже - темный омут. Можно было бы даже отдельную сайд-стори про его жизнь в Эфиопии написать, про армию и африканские войны, но учитывая инкубационный период моих идей - явно не в этой жизни.
И про Мидориму хотела забавные фишечки вписать. Он ведь и в каноне слегка того...с верой в иррациональное. А тут забавы ради можно было бы сделать из него "светского" адепта вуду на ново-орлеанский манер. Очень кстати бы пришлись его талисманы дня.
Но после драки кулаками не машут, так что припасу эти штучки для другого раза.
Название: Чужие знамена, свои люди
Фандом: Kuroko no Basuke
Автор: Maksut
Бета: Акрум и Emberstone
Размер: макси (23 тыс. слов)
Пейринг/Персонажи: Кагами Тайга/Аомине Дайки, Алекс Гарсия, Айда Рико, Айда Кагетора, ПЧ, оригинальные персонажи
Категория: слэш
Жанр: быт, экшен, элементы детектива
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: ООС, Тайга-центрик, АU: Кагами и Аомине – наемники
Краткое содержание: «За смерть, войну и за их брата, проклятого наемного солдата*»
Примечание: в тексте имеются отсылки к произведениям «Псы войны» Ф. Форсайта и «Солдаты удачи» П. Маккертина. Информация о пиратстве в Сомали черпалась из фильма Discovery «Mercenaries. Private Military Contractors» и иных сетевых ресурсов. Фик написан для куробас-тим на WTF-2014
Размещение: с разрешения автора
От автора: так же можно скачать джен-версию текста - сюжет неизменен, но полностью вымараны гомосексуальные сцены. Скачать в doсx
Посвящается: Акрум, которая нежно, но настойчиво умеет пинать авторов-лентяев, а потом править их полуночные бредни, aldaria, чьи развернутые отзывы и нереальной крутости арты вдохновляют на новые свершения, куробас-тим, что додали мне фидбека еще до выкладки и всем-всем, кому я плакалаcm в жилетку, пока работала над текстом.
!! К фику есть потрясающе горячий арт солнцеликой aldaria "Горячая точка", причаститься и сказать "спасибо" можно вот тут.
___________________________________________________
*«Vive la Mort, vive la guerre, Vive le sacre mercenaire» – тост, традиционно поднимаемый солдатами Французского Иностранного Легиона.
Тайга не горит желанием возвращаться на родину, но на девять писем с резюме, которые он разослал, ответ приходит только из японской «Тейко». Потенциальный работодатель предлагает собеседование и оплачиваемый перелет в обе стороны, наверное, это и подкупает, ведь максимум, что Тайга теряет, согласившись, – два дня в самолете.
Судя по дате вылета в забронированных билетах, времени, чтобы побыть с семьей, остается в обрез.
– Снова в море? Неужели еще не всех пиратов изловил? – словно между делом, спрашивает отец за завтраком.
Тайга удивленно вскидывает брови: он еще никому не говорил о собеседовании.
– Мы видели, как ты собираешь вещи, – отвечает за отца мать и ставит перед Тайгой тарелку с омлетом и жареным беконом. – Куда на этот раз?
Тайга делает большой глоток чая, задумчиво барабанит кончиками пальцев по столу. В его жизни было всего две темы, на которые он не хотел разговаривать с родителями. И работа – одна из них.
– Нет, не в море. Одна японская компания назначила мне… собеседование.
– Японская? Не знала, что Япония участвует в этом грязном бизнесе.
Тайга хмурится: опять мать взялась за старое.
– Мам, ну не начинай, а? Мы уже говорили об этом.
Мать устало вздыхает, до боли знакомым жестом трет переносицу.
– Да, говорили, но мы не устаем повторять тебе, что не одобряем эту твою…работу. Ты же понимаешь, мы не можем смириться с тем, что наш сын воюет за деньги.
Тайга со стуком откладывает вилку, резко встает, шаркнув ножками стула.
– Спасибо за завтрак, я в город, надо уладить кое-какие дела со счетами перед отъездом.
– Тайга!..
Но Тайга уже не слышит – хлопает входной дверью и окунается в душное летнее утро.
В будний день в банке немноголюдно, поэтому Тайга управляется до полудня: открывает новый счет и перечисляет туда все, что заработал за последний год в «Global Marine Security Systems». По его расчетам, этого достаточно, чтобы оплатить приличный колледж.
Подписав все документы и проверив состояние своих оффшорных счетов, Тайга прикидывает, что денег хватит еще на год, если экономить – на полтора. Вполне неплохо, учитывая, что после скандального увольнения в две тысячи восьмом его сбережения не покрыли даже выплату гонорара адвокату и пришлось залезть в долги. Но, в любом случае, перспектива сидеть без дела или, как вариант, подрабатывать инструктором по стрельбе, телохранителем или тренером по рукопашному бою не радует, поэтому подвернувшийся контракт, даже с сомнительной компанией, ему сейчас очень кстати.
Но сначала стоит навести справки.
Алекс Гарсия – сержант морской пехоты в отставке, ныне владелица небольшого, но прибыльного агентства охотников за головами – обосновалась в Западном Голливуде недалеко от Беверли-Хиллз. Тайга паркуется возле ее офиса и поднимается на третий этаж, в приемной его встречает длинноногая девица с отчетливым пуэрториканским акцентом и неприлично глубоким декольте.
– Здравствуйте, чем могу помочь? – улыбается она неестественно белыми зубами.
– Передай Алекс, что пришел Кагами Тайга.
– О, так это вы, – улыбка из приторно-вежливой становится искренней. – Алекс много о вас рассказывала, проходите, она сейчас обедает.
Алекс обнаруживается сидящей в глубоком кожаном кресле, она ест китайскую лапшу из коробочки, вольготно закинув ноги в потрепанных кроссовках на стол, заваленный бумагами.
– Будешь?
Тайга принюхивается:
– Устричный соус?
– Есть устричный, есть терияки, выбирай, – Алекс кивает на бумажный пакет с эмблемой китайского ресторана.
Тайга достает коробочку наугад, разламывает одноразовые палочки и садится в кресло напротив.
– Я думал, ты не смешиваешь личную жизнь и работу.
– Ты о чем?
– Твоя новая секретарша.
– Иди ты, – фыркает Алекс. – Это моя племянница, прилетела из Агуады в надежде стать не то моделью, не то актрисой, но с таким акцентом и пустой головой разве что в официантки или проститутки, вот я и пристроила ее у себя, хотя Джеки рвется в Вест-Сайд, но ты же знаешь, чем это кончится.
Тайга понимающе улыбается: как и любой житель Города Ангелов, он слишком хорошо знаком с оборотной стороной таких мечтаний, лет через пять девочка будет благодарить Алекс за то, что та вовремя подрезала ей крылья.
– Давай, не тяни резину, ты ведь не поболтать со мной ехал через весь город.
– Ты же знаешь, я ищу работу, сегодня получил приглашение на собеседование в «Тейко».
Алекс хмурит лоб, поправляет очки.
– «Тейко»? Никогда не слышала.
Тайга хмыкает, подцепляет кусочек свинины палочками, но роняет, так и не донеся до рта.
– Это в Японии.
Алекс секунду смотрит на него с недоумением, а потом разражается громким хохотом:
– Черт, да ты даже палочки держишь неправильно, какая тебе Япония? – отсмеявшись, беззлобно подначивает она.
Тайга пожимает плечами:
– А у меня есть выбор?
Алекс серьезнеет, убирает ноги со стола, садится прямо.
– Выбора у тебя нет. Не знаю ни одной компании в Штатах или в Европе, которая возьмет на работу парня вроде тебя: бойня в Багдаде знатно подпортила вам репутацию. Но ты можешь попробовать себя в Южной Африке, я слышала, многие ваши сейчас работают там. Еще есть варианты в Гонконге, если хочешь, могу пробить информацию по своим каналам.
Тайга хмурится: при упоминании Ирака к горлу, как всегда, подкатывает тугой ком удушающей злости – именно из-за нечистоплотности своего предыдущего нанимателя он и получил «волчий билет» во всех приличных компаниях по обе стороны Атлантики.
– Я знаю, Алекс, но южноафриканцы – последний вариант. Про Гонконг еще можно подумать, в Йемене я видел парней из «Alpha Five», они работают хорошо. Но пока что прошу тебя узнать что-нибудь о «Тейко», я вылетаю на рассвете.
– К вечеру будет, – кивает Алекс.
Из офиса Тайга выходит в смешанных чувствах, садится в машину и делает пару глубоких вдохов, опять ноет колено. Он всегда отличался психологической устойчивостью, иначе в военном деле никак, но даже спустя два года упоминание «Blackwater» вызывает у него стойкое желание сломать что-нибудь хрупкое. Например – руки и ноги юристам компании.
Домой он возвращается уже вечером, на кухне и в гостиной вовсю идут приготовления: мать заканчивает выводить кремовые розочки на трехэтажном торте, отец возится с гирляндой, а сестра отчаянно пытается уследить за плитой и дочкой одновременно.
– Давай я с ней посижу, – говорит Тайга, появляясь в дверях кухни.
– О, ты вовремя, – улыбается сестра и машет ему лопаткой, с которой капает соус.
– Та-а-айга! – кричит пятилетняя Эрика и повисает у него на ноге где-то в районе колена.
Тайга подхватывает племянницу и кружит ее в импровизированном вальсе, она хохочет и машет ногами.
– Эй! Не здесь же, еще обожжетесь!
– Как скажешь, – Тайга выходит в гостиную, где уже приглушен свет и сияет гирлянда.
– Ну как? Помнишь, мы ее на елку вешали, когда ты в старшей школе учился? – спрашивает отец, сидя перед ящиком инструментов. – Достал с чердака, а ее мыши погрызли, думал все, конец сверкалке, но она крепче, чем кажется. Вот что значит американское качество, а не та китайская дешевка, что сейчас в супермаркетах продается!
Тайга закатывает глаза: иммигрировав из Японии в глубокой молодости, отец каким-то образом умудрился стать истинным патриотом Америки, что изрядно веселило мать, родившуюся и выросшую в вечно хиппующем Циско.
– Действительно, – соглашается Тайга и падает на диван, усаживая Эрику на колени. – А Кацуми надолго приехала? Она что-то говорила про работу в Джерси. Подозреваю, все дело в Конраде.
Отец раздраженно хлопает крышкой ящика: упоминание бывшего мужа Кацуми всегда вызывало у родителей негодование. И дело вовсе не в том, что Конрад – черный мормон, а в том, что за два года брака он не принес в дом ни цента.
– Понятия не имею, что она там планирует со своим Конрадом, но мы с твоей матерью уже договорились насчет места в частной школе здесь, в Лос-Анджелесе. Не хочу, чтобы с Эрикой получилось как с вами.
Тайга одобрительно кивает: из-за вынужденных переездов родителей и проблем с деньгами им с сестрой пришлось сменить пять или шесть школ, и большая часть из них была не в самых лучших районах – рэкет, легкие наркотики и уличные драки были для таких мест обычным делом. Неудивительно, что теперь отец настаивает на нормальном образовании для внучки.
Тайга возится с Эрикой еще полчаса: расчесывает паклю из темных кудряшек, собирает волосы в два хвостика, играет в «самолет», стараясь не задеть люстру, а потом их зовут к столу. На монструозном торте с чуть оплывшими розочками горят шесть свечей, мама и сестра переоделись к ужину.
Эрика набирает полные легкие воздуха и со свистом выдыхает, гася все свечи разом, отец поднимается, откашливается и, словно в фильме, стучит по бокалу. Тайга едва давит смешок, мать закатывает ярко подведенные глаза. Примерно на середине вдохновенной речи в кармане вибрирует телефон, это сообщение от Алекс: «Тащи свою задницу на улицу, есть новости». Тайга выглядывает в окно – напротив дома стоит знакомый пепельно-серый рейнджровер, сливающийся с вечерними сумерками.
– Я ненадолго выйду, начинайте пока без меня.
Алекс слушает радио и курит в приоткрытое окно, Тайга садится на переднее сидение и в очередной раз говорит себе, что пора бы купить нормальную машину взамен развалюхи, в которой человеку его роста приходится сгибаться в три погибели и поджимать ноги к ушам, чтобы поместиться за рулем.
– Что узна… – Тайга замолкает: фары проезжающей машины освещают салон, и становится видно, что лицо Алекс сильно опухло, а губы разбиты в мясо. – Эй, что с тобой?!
– Все нормально, только не кричи.
– Слушай, ты ужасно выглядишь… ты уже была в больнице?
Алекс кивает на заднее сидение, Тайга шарит там рукой и находит рентгеновские снимки головы и руки.
– Сотрясения нет, переломов – тоже, только растяжение связок запястья, – Алекс машет левой рукой, с тугой повязкой из эластичного бинта от пальцев до самого локтя, затягивается сигаретой, оставляя на фильтре бурые отпечатки губ. – Уже месяц ловлю одного кадра, последние две недели затих, думала, он в Аризону свалил или в Неваду. А тут, буквально после твоего ухода, информатор докладывает, что его видели на квартире у любовницы, и не где-то, а у меня под носом – в чертовой Санта-Монике. В общем, еду я к нему, подмоги не беру, потому что он – таец, полтора метра роста, пятьдесят килограммов веса, я б его хоть на руках в суд принесла.
Тайга воображает эту картину, хмыкает.
– И?
– Информатор был прав: мой таец оказался на квартире. Только кое-что было упущено из виду – проныра нанял двоих шкафов для охраны, видать, уж больно не хотел возвращаться за решетку. Пришлось отделать всех троих, вот и получила сопутствующий ущерб.
– Ну ты даешь.
– А ты думал, я целыми днями штаны в офисе просиживаю? Тайга, возможность разогнать кровь есть везде, и для этого не надо ехать на край света. Ты же знаешь, я с радостью возьму тебя в дело, мне будет спокойней, если мою спину будешь прикрывать именно ты.
– Спасибо за предложение, я подумаю.
Алекс выкидывает сигарету в окно, выключает бормотавшее фоном радио и качает головой, голос ее сух и серьезен.
– Ни черта ты думать не будешь, Тайга. Я знаю парней вроде тебя, знаю, что вас уже не вылечить – так плотно вы сидите на игле, будете воевать, пока не сдохнете.
Тайга смотрит в сторону, натыкается взглядом на окно родительского дома: шторы не задернуты и видно, как сидящие за столом смеются, как открывает подарки в яркой обертке Эрика.
Он понимает, что Алекс права, в каждом слове – права.
Он не один из них, сидящих за столом, и никогда не станет прежним. Нормальная жизнь теперь для него только так – за стеклом.
– А разве ты не как я?
Алекс улыбается разбитыми губами, по ее подбородку течет кровь.
– Я пытаюсь, Тайга. Часть меня навсегда осталась там, но я пытаюсь вернуться назад.
Тайга знает, что «там» – это март две тысячи третьего в Кувейте, апрель – в Тикрите, и долгая дорога домой в одном самолете с шестью гробами.
Очень хочется закурить, но Тайга душит это желание – сестра матери умерла от рака легких, и теперь в семье строгий запрет на табак, было бы глупо ссориться перед отъездом из-за такой ерунды.
– Ты просил узнать насчет этой «Тейко», я навела справки у своего приятеля из «Xe Watch», узнала немного, но общее впечатление составить можно. Компания молодая, образована в позапрошлом году, база на Окинаве, в активе никаких громких операций, и тут есть две версии: либо они пока безвылазно сидят на своем острове, либо тихушничают и имеют связи с правительственной верхушкой, раз так хорошо заметают следы. Генеральным директором значится некий Айда Кагетора, интересный человек – за плечами сухопутные силы самообороны Японии, в восемьдесят восьмом добровольцем рекрутировался в Иностранный Легион, воевал в Боснии, Косово, Афганистане. В девяносто девятом пострадал во время авиаударов НАТО по Белграду, комиссован по ранению в звании капитана третьего ранга, вернулся на родину. Дальше его след на пару лет теряется, но я не думаю, что человек вроде Айды мог сидеть сложа руки, потому что в две тысячи третьем он уже числился в штате Управления информацией и исследований при японском МИДе.
Алекс замолкает, достает из бардачка бутылку воды и делает пару больших глотков. Тайга переваривает информацию.
С одной стороны, теперь у него есть хоть что-то на «Тейко» – кусочек почвы, от которой можно оттолкнуться ногами, но с другой… вокруг по-прежнему беспросветная темнота, потому что о любой частной военной компании следует судить по репутации. У «Тейко» же ее просто нет – компания-невидимка.
– А что насчет их финансов?
– Все достаточно стандартно: регистрация в Гонконге, счета на Сейшелах и в Бейлизе, серьезные сделки, предположительно, будут вестись через Гибралтар и остров Мэн, – пожимает плечами Алекс.
Действительно, стандартно, даже слишком, словно кто-то пытается отвести любопытным глаза. Или у него разыгралась паранойя?
– Тоже думаешь, что слишком странно все это? – спрашивает Алекс, заводя машину.
– Думаю. Но на догадках и домыслах далеко не уедешь, я полечу в Японию.
Тайга берется за ручку, открывает дверь машины.
– Береги себя.
Тайга кивает:
– Спасибо за помощь, ты тоже постарайся не попасть в переплет.
Алекс улыбается, и белые зубы кажутся ярким пятном на покрытом запекшейся кровью лице.
– За меня не волнуйся, главное – возвращайся.
Алекс заводит машину, рейнджровер растворяется в ночной темноте.
Дома все уже поужинали, трехэтажный торт разорен и порезан на куски, вынутые свечки лежат рядом. Тайга зачем-то берет одну, вертит в руках и кладет в нагрудный карман джинсовой рубашки, натыкается пальцами на сложенный вчетверо лист бумаги.
– Кацуми, – зовет он негромко сестру, играющую с Эрикой в новенький цветной конструктор.
– Чего? Кстати, ты все интересное пропустил, мы фотографировались, Эрика стих читала, а мясо все остыло, тебе подогреть? И это же Алекс была? Алекс Гарсия?
– Да, Алекс, я заезжал к ней сегодня по делам.
– Жаль, что она не зашла, мы бы ее тортом угостили.
Тайга думает, как бы сестра отреагировала на разбитое лицо Алекс, поэтому считает за лучшее соврать:
– Она торопилась, работа, ты же понимаешь.
Кацуми поджимает губы и на секунду становится точной копией матери.
– Ясно. Она все еще охотится на преступников?
– М-м, в последнее время больше офисной работой занимается, – уклончиво отвечает Тайга и меняет тему: – Ты знаешь, что родители нашли для Эрики школу здесь?
Кацуми бросает взгляд на дочь, чуть хмурится.
– Мне предложили работу в Джерси, контракт хороший: зарплата, соцпакет, страховка.
– Ты успеешь обустроиться на новом месте до осени?
Кацуми долго молчит, а потом пожимает плечами:
– Не знаю.
– Помнишь, что было с нами? – спрашивает Тайга, понижая голос. – Помнишь, как в средней школе мне сломали нос? Как тебя толкнули с лестницы? Времена, конечно, меняются, но Эрике тоже придется непросто из-за цвета кожи. Дети могут быть очень жестокими.
Кацуми хмурит лоб, вновь смотрит на дочь.
– Помню.
– Я знаю, почему ты хочешь вернуться в Джерси, но, поверь, оно не стоит того, я же твоего Конрада насквозь вижу: мягкотелый червяк, он погубит и тебя, и Эрику.
– Он идеалист, Тайга, – негромко, но убежденно говорит сестра. – Наивный, как ребенок, и такой же беспомощный, в этом его единственный грех.
– У тебя только один ребенок, Кацуми, помни об этом, – произносит Тайга жестче, чем хотел и, словно пытаясь загладить это, вытаскивает из нагрудного кармана выписку из банка. – Это реквизиты счета, открытого на имя Эрики, здесь деньги на колледж. Я хочу, чтобы у нее были те возможности, которых не было у нас с тобой.
Кацуми разворачивает лист бумаги, вскидывает брови:
– Здесь слишком много.
– Столько стоит нормальный колледж с перспективой поступления в Лигу Плюща.
– Ты опять заботишься обо всех нас и совсем не думаешь о себе. Мама сказала, ты уезжаешь.
– Это только собеседование, возможно, я вернусь уже послезавтра.
– Но этот счет, и разговор с Алекс… Тайга, что происходит?
– Ты напрасно волнуешься, мне просто нужна работа, а тут подвернулся вариант, не хочу уезжать, оставив незаконченные дела.
Кацуми смотрит недоверчиво, и Тайга кладет ладонь ей на макушку.
– Все будет хорошо, Кацу.
Он вылетает из международного аэропорта Лос-Анджелеса на рассвете, как всегда налегке и в гражданской одежде. Полет проходит спокойно, лишь перед посадкой самолет пару раз встряхивает, отчего сидящая рядом женщина начинает молиться, крепко зажмурив глаза. Сам Тайга едва ли обращает на тряску внимание – дремлет, заткнув уши плеером.
Когда они сходят по трапу, душная, липкая жара Нахи в считанные минуты окутывает Тайгу с ног до головы, оседая на коже крошечными капельками испарины. В джинсовой рубашке и легких брюках становится нестерпимо жарко, он ищет глазами встречающего и надеется, что тому хватило ума подписать табличку английскими буквами, а не иероглифами.
К счастью, плотно сбитый мужчина, держащий белый прямоугольник с крупной надписью «KAGAMI», прекрасно понимает его затруднения, поэтому сразу обращается к нему на довольно сносном английском.
– Добро пожаловать в Японию, – чуть кланяется он, и Тайга склоняется в ответ: он уже и забыл, какими занудами могут быть японцы. – Как долетели?
– Спасибо, отлично, но я бы хотел поскорее отправиться на базу, жарко.
Встречающий с пониманием кивает – сам он одет в строгий деловой костюм и ослепительно белую рубашку, наверняка ему тоже приходится несладко.
– Прошу за мной.
Через пару минут петляний по парковке они погружаются в неприметного вида синюю "Тойоту" и включают кондиционер. Тайга с облегчением откидывается на сидении, но не забывает следить из-под опущенных ресниц за дорогой, запоминая маршрут, отмечая наиболее приметные здания, повороты, развилки и перекрестки: правы, кто говорят, что привычка – вторая натура. Они едут долго, город уже давно позади, Тайга понимает, что водитель в костюме офисного клерка специально петляет, не то сбрасывая предполагаемый «хвост», не то путая пассажира.
– Обычные меры предосторожности, – поймав в зеркале заднего вида его взгляд, говорит японец.
Тайга сухо кивает и закрывает глаза: если в «Тейко» хотят играть в Джеймсов Бондов, он им подыграет.
Наконец, они останавливаются перед воротами: никакого КПП, мотков колючей проволоки и людей с оружием, но Тайга не обманывается – отовсюду их изучают любопытные глазки камер, и едва ли кто-то сможет проникнуть на территорию незамеченным.
Ворота открываются, Тайга с интересом оглядывает ряды аккуратных коттеджей, зеленый газон и даже что-то, напоминающее традиционный японский сад с искусственным озером, ручейками, участками песка и гравия.
Машина останавливается у входа в самое большое здание, расположенное аккурат по центру территории, на каменных ступенях уже ожидает молодая девушка в светлом костюме. К радости Тайги, она не раскланивается перед ним, а на западный манер протягивает руку, ее миниатюрная ладонь оказывается на удивление прохладной, а пожатие – крепким и энергичным.
– Рико Айда, – представляется она по-английски. – Я буду вас собеседовать, вы ведь предпочитаете английский?
Айда?
– Кагами Тайга. Да, желательно. Чтобы вспомнить японский, мне потребуется некоторое время.
Айда улыбается и приглашает его войти. В холле безлюдно и просторно, работает кондиционер, они поднимаются на второй этаж в комнату, похожую на конференц-зал.
– Я рада, что вы решили приехать, у нас было много кандидатур, но лично мне вы показались самым предпочтительным вариантом, – начинает Айда, открывая пластиковую папку с его личным делом.
Тайге определенно нравится ее прямота, он решает ответить взаимностью, чтобы не тратить время на расшаркивания.
– Это редкость, обычно всех смущает мой опыт работы в «Blackwater».
– Нас это не смущает, – спокойно отвечает Айда, делая акцент на слове «нас». – В «Тейко» все иначе: мы отдаем приоритет заслугам. В частности, нас интересует ваш контракт с «Global Marine Security Systems».
Тайга удивлен: «Marine Security» была небольшой и достаточно заурядной компанией – одной из десятков, если не сотен, работающих в Красном море и Аденском проливе.
– Стандартный контракт: начальная подготовка в порте Суэц, дальше служба на корабле-плавучей базе у входа в Аденский пролив, затем в группе охраны судов. Периодически входил в состав сопровождения нефтяных танкеров и газовозов, реже – рыболовецких траулеров.
Айда кивает в такт его словам, листает папку.
– А что насчет операции по освобождению американского контейнеровоза в десятом году?
Тайга хмурится: этой информации он в резюме не указывал, потому что в той операции они с парнями из «Marine Security» участвовали не совсем законно, к тому же все осложнилось смертями среди сомалийцев, которые в официальных источниках не фигурировали.
– Я подняла это по своим каналам, – видя его реакцию, говорит Айда. – Меня не волнуют юридические тонкости, но интересуют фактические подробности. Вы брали судно штурмом, верно?
– Да, мы обесточили его и посеяли панику среди пиратов, они были дезориентированы и отступили на двух лодках, захватив заложника. Позже мы преследовали их на скоростном катере до самого берега, заложника удалось отбить, пираты понесли потери.
Айда делает пометки в папке.
– Значит, вы обладаете необходимыми навыками для штурма многотоннажных судов?
– Я проходил подготовку в Форт-Худ по штурмовому альпинизму: высотные здания, борта кораблей, природные объекты.
- У вас есть опыт преподавания?
Тайге вопрос кажется странным, он никак не может понять, к чему клонит Айда.
- Есть, я обучал солдат из отряда «Сыны Ирака», когда был оператором «Blackwater».
– Отлично, – Айда захлопывает папку, а потом вдруг смотрит цепко и остро, словно Тайга – провинившийся школьник. – Почему вы не указали ваши ранения?
– В резюме есть список.
– Есть, но не весь. Ваше правое колено, я вижу, с ним что-то не в порядке.
Тайга борется с острым желанием потереть сквозь штанину занывшую ногу.
– Ничего серьезного, неудачно упал, иногда ноет перед дождем.
Айда встает со стула, подходит ближе, цокая невысокими каблучками.
– Вы отлично начали это собеседование, – говорит она задумчиво, но что-то в ее голосе заставляет напрячься. – Вы были уверенны, прямы, честны, я ценю это в людях, а теперь так бездарно и совершенно бессмысленно срезаетесь под самый занавес. Что с вашим коленом?
Тайга раздумывает почти полминуты: ему не нравится такой напор, но в чем-то Айда права.
– Повредил мениск во время командировки в Багдад. Травма уже зажила, сейчас только психосоматика.
Айда чуть поддергивает свои светлые брюки, опускается на корточки, кладет миниатюрные ладони на колено Тайге и деловито, словно врач, ощупывает его, а потом вдруг с силой надавливает.
– Действительно, психосоматика, – говорит она с легким удивлением. – Что ж, если вы пройдете психологическое тестирование и медкомиссию, то мы предложим вам контракт на двенадцать месяцев. Вам нужно время или мы сможем приступить сегодня?
Тайга поднимается на ноги и закидывает на плечо лямку потрепанного рюкзака.
– Я готов.
Медкомиссия оказывается банальным медосмотром: приходится раздеться до трусов, позволить замерить давление, осмотреть зубы и взять кровь на анализ. Психологическое тестирование занимает куда больше времени, его проводит молодая красивая девушка с негромким голосом и мягкой улыбкой. Тайга думает, что другим операторам, должно быть, приходилось непросто: наверное, трудно сосредоточиться на скучных карточках, когда все внимание приковано к полным грудям, виднеющимся в вырезе платья.
К счастью, самого Тайгу подобные детали не отвлекают.
Тесты оказываются стандартными: цветовой, на ассоциации, на подвижность нервных процессов, на уровень интеллекта – все это он не раз проходил в армии и прекрасно знает, что и как нужно делать, чтобы получить пригодный для службы психологический профиль.
Впрочем, судя по внимательному и чуть насмешливому взгляду, знает о его осведомленности и сама психолог, поэтому Тайга не удивляется, когда она едва проглядывает результаты его тестов, зато долго и вдумчиво беседует с ним почти два часа.
Выходя из ее кабинета, Тайга чувствует себя выжатым, словно только что пробежал марш-бросок в полном обмундировании, поэтому, когда ему определяют комнату в одном из коттеджей, виденных им при въезде на территорию, он поднимается на второй этаж, падает на незастеленную кровать без сил и засыпает, даже не разувшись.
Сон его на удивление спокоен – никаких кошмаров, никаких воспоминаний, только блаженная, ватная темнота.
Тайга просыпается на закате от монотонного звука: звонкий резиновый стук, ритмичный, четкий – это дриблинг баскетбольного мяча, его он не спутает ни с чем.
Тайга поднимается с постели, разминает затекшие мышцы, принимает душ и переодевается в легкую футболку. У него с собой есть шорты, но он так и не получил инструкций насчет формы одежды, поэтому решает остаться в брюках: ему уже приходилось сталкиваться с разницей менталитетов, а заиметь проблемы в первый же день пребывания на новой базе – последнее, чего ему хочется.
Спустившись по узкой лестнице на первый этаж, Тайга находит небольшую кухню, бегло осматривает полупустой холодильник, долго пьет воду из-под крана, благо, здешние фильтры позволяют.
Жара на улице уже спала, даже воздух кажется менее влажным, хотя, возможно, Тайга просто привык.
«Бом-бом-бом», – резиновый звук раздается отчетливее, и Тайга, словно загипнотизированный, движется ему навстречу.
Баскетбольная площадка обнаруживается за соседним коттеджем: заасфальтированная, огороженная сеткой-рабицей, с аккуратной, свежей разметкой и кольцами, закрепленными по стандартам НБА. Картина радует глаз. Как, впрочем, и игрок, отрабатывающий дриблинг и броски с трехочковой линии.
Тайга замирает в тени коттеджа, прислонившись плечом к кирпичной стене, и смотрит во все глаза: игроку надоедает бросать издалека, и он несется к кольцу, быстрый и гибкий, отталкивается от земли и легко взмывает вверх, крутой дугой прогибаясь в спине, а потом резко, но с ювелирной точностью описывает рукой широкий круг и буквально вбивает мяч в кольцо.
Тайга ловит себя на том, что не может сдержать широкой улыбки: где-то глубоко внутри закипает то самое, полузабытое, азартное, полное жизни желание играть и побеждать.
– Эй!
Тайга вздрагивает, надо же, задумался, «выпал» из реальности и даже не заметил, что был обнаружен.
– Я к тебе обращаюсь, выходи!
Японская речь кажется странной, резкой, слишком быстрой, но все же знакомой, Тайга с удивлением осознает, что неплохо воспринимает ее на слух. Он делает пару шагов вперед, щурится от яркого света закатного солнца, бьющего прямо в лицо.
– Ты кто? Я тебя прежде не видел.
Тайга прикрывает глаза рукой, но все никак не может разглядеть чужого лица: неизвестный игрок стоит напротив света и кажется черным силуэтом, вырезанным тенью в слепящем потоке рыжего солнца.
Тень движется, подходит ближе, и Тайга может разглядеть черные шорты и смуглую, с необычным оттенком кожу. Самбо? Креол? Хотя нет, вряд ли, незнакомец говорит с ним на чистом японском без малейшей примеси акцента.
– Меня зовут Кагами Тайга.
– «Тайга»? Серьезно? Иностранец, а выглядишь как японец. Здоровенный такой японец. Это хорошо, сыграй со мной, хочу глянуть на тебя.
Фигура в потоке света кидает ему мяч, и Тайга едва успевает поймать его, запястье отзывается тянущей болью – так силен бросок.
– А ты вообще кто? Мне не нравятся те, кто не называют имен, – цедит Тайга сквозь стиснутые зубы: вся симпатия, проснувшаяся в нем к хорошему игроку, резко переплавляется в злость от такого нахальства.
– Сразу видно, ты новичок на базе. Все знают, что, когда я говорю «играй», нужно играть. Но я представлюсь – Аомине Дайки.
Тайга сжимает мяч ладонями, будто тисками. Он чертовски зол, но одновременно не может не чувствовать отголоска восхищения чужой наглостью: ублюдок настолько уверен в себе, что, размазав его, Тайга получит от игры куда больше удовольствия, чем от обычной победы над соперником.
Тайга разминает пальцами шею, хрустит позвонками и идет на площадку. Давненько с ним не случалось таких любопытных встреч.
– У тебя один тайм, Аомине Дайки.
То, что перед ним мастер стритбола, Тайга понимает с первой же минуты игры: противник вовсю использует преимущество в ловкости – на обводке движется сумасшедше непредсказуемо, использует финты с резким уходом то влево, то вправо, стремясь дезориентировать, заставить метаться и беспорядочно переносить центр тяжести. Тайга знает суть этого приема – соперник травмирует себя сам, дав слишком большую нагрузку на голеностоп. На любом официальном матче за это бы дали технический фол как за «неспортивное поведение», но здесь и сейчас они один на один.
Тайга решает действовать – выбивает мяч из чужих рук, несется к кольцу. Его школьная команда была сильна в быстром прорыве, так что он владеет этой техникой в совершенстве.
Но Аомине слишком хорош – стоит Тайге войти в переднюю зону, как он тут как тут, подвижный, словно ртуть, агрессивный, безжалостный. Наверное, лучший игрок из всех, с кем Тайга сталкивался за много лет.
И это будит внутри странное чувство – словно он просыпается от долгой-долгой дремы и, наконец, видит этот мир настоящим: цвета, фактуры, запахи и звуки, все нестерпимо яркое, живое. Такое, каким и должно быть. Такое, каким все становится лишь на поле боя, когда сердце стучит где-то в горле, а от ощущения близкой смерти сладко ноет что-то в животе.
Тайга ловит чужой взгляд, отвечает ухмылкой на ухмылку и прыгает так высоко, как только может: он знает – его бросок не остановить.
Но мяч летит мимо, попадает в щит и отскакивает.
Тайга едва может поверить своим глазам: игрок его роста смог поставить ему блок в прыжке!
– Думал, один такой? – хрипло смеется Аомине, а в следующую секунду исчезает.
Тайга только успевает услышать сумасшедший дриблинг мяча за спиной, паузу и громкий глухой стук – так жесткие ладони ударяются о край кольца. Это звук победы. Это данк.
Вся остальная игра смазывается в пеструю ленту из размытых кадров, Тайга выкладывается на полную, по лбу и спине градом течет пот, ноги подрагивают – такой бешеный темп задает противник.
Наконец, время истекает, и они замирают, будто механические фигурки с кончившимся заводом. Тайга упирается ладонями в колени, пытается отдышаться.
– А ты не безнадежен, – говорит Аомине, прокручивая на пальцах мяч. – Не так хорошо, как можно было бы ожидать от страны, подарившей миру баскетбол, но сносно.
Тайга смеряет собеседника тяжелым взглядом, наклоняется за бутылкой воды, стоящей возле щита, и отвинчивает пластиковую крышку.
– Неплохо для страны, чья баскетбольная сборная уже лет пять не поднимается со дна турнирной таблицы, – говорит Тайга и делает несколько больших глотков – вода теплая, сладковатая, с мерзким цитрусовым привкусом.
Аомине недобро усмехается, забирает у Тайги воду и садится прямо на прогретый за день асфальт.
– Ты забавный. Как тебе крошка Сацуки?
Тайга чешет в затылке: что еще за «сацуки»? Может, он что-то понял не так?
– Не понимаю.
– Гайдзин, – презрительно фыркает Аомине. – Наверняка еще и хафу.
Тайга пожимает плечами: в детстве и юности он часто сталкивался с насмешками, порой дело доходило до ожесточенных драк. Но ему уже давно не четырнадцать, а армия умеет вбивать свою науку – субординация и самоконтроль стали лучшими щитами от любой атаки.
– Да, полукровка, – говорит Тайга спокойно и опускается на асфальт, бутылка почти опустела, но он роняет на язык последние капли, игра прилично вымотала его. – Как и ты. Знаешь, я нечасто встречал японцев такого цвета.
В последних лучах заходящего солнца смуглая, гладкая, словно отполированное дерево, кожа Аомине отчетливо отливает густой бронзовой краснотой – оттенок очень характерный для полинезийцев и других народов Океании.
– Ты меня бесишь, – вдруг говорит Аомине и лениво потягивается, демонстрируя полоску кожи между краем футболки и резинкой шорт, а в следующую секунду от ленивой плавности движений не остается и следа: в мгновение ока он оказывается рядом с Тайгой и, наклонившись, панибратским жестом закидывает руку ему на плечо.
Тайга вздрагивает от неожиданности, клянет себя за то, что слишком расслабился и даже не успел отреагировать на это молниеносное сближение.
– Но ты неплохо кидаешь мяч, – доверительно, почти интимно, понизив голос, говорит Аомине на ухо Тайге. – Я прощаю тебя на первый раз.
Когда солнце окончательно скрывается за горизонтом, Тайга остается на площадке один.
Вопреки опасениям, освоиться в «Тейко» оказывается не так уж и сложно. Конечно, языковой барьер и разница в менталитете дают о себе знать, но, к радости Тайги, помимо него на базе оказывается еще с полдюжины иностранцев, так что окружающие довольно быстро привыкают к его чудовищному акценту.
Иногда он сталкивается с Аомине, тот без устали тренируется на площадке за коттеджами, отрабатывая сумасшедшие финты из тех, что показывают на Матче Всех Звезд НБА. Но тренируется почему-то всегда один. Тайга делает вывод, что характер у этого Аомине не из легких, и что с презрением он относится не только к «гайдзинам» и «хафу».
Порою, слушая, как упруго и четко стучит по асфальту мяч, Тайга ловит себя на жгучем желании присоединиться, показать, что «страна, подарившая миру баскетбол» многому может научить японского выскочку. Но желание так и остается желанием – если они сойдутся на площадке еще раз, он уверен – без драки не обойдется.
Примерно через полторы недели после подписания всех бумаг Тайгу вновь вызывают в административный корпус: все тот же конференц-зал, вот только на этот раз его встречает высокий мужчина лет пятидесяти, поджарый, с отличной офицерской выправкой, чем-то неуловимо похожий на Айду Рико.
Тайге не нужно ломать глаза о мелкие иероглифы на его бейдже, он и так знает, что это тот самый Айда Кагетора, о котором ему рассказала Алекс.
Они обмениваются рукопожатиями, парой общих фраз, а затем Айда Кагетора сразу приступает к делу: щелкает выключателем, приглушая свет, и запускает проектор.
На белом экране возникает фотография судна, Тайга прищуривается, по его прикидкам это обычная рабочая лошадка – ролкер-гибрид с грузоподъемностью не более четырех тысяч тонн, в Аденском проливе таких за сутки проходит больше сотни.
– Я знаю, у вас есть опыт работы в море, – негромко говорит Кагетора. – И в «Тейко» крайне заинтересованы в этом.
– В чем конкретно?
– Нам нужно освободить судно, захваченное пиратами.
Тайга пожимает плечами:
– Не проблема. Мне понадобится два десятка обученных парней, месяц на разработку плана, две дюжины автоматов, три РПГ-27 и пара сотен снарядов для пристрелки. А также быстрые катера из стекловолокна. Могу даже посоветовать парней из порта Суэц: голландцы, англичане, можно даже нанять русских, они берут дешевле, а работают не хуже.
– Я знаю, как это делается, не вчера родился, – с нотками усталости в голосе отвечает Кагетора. – Но если бы все было так просто, мы бы не наняли вас.
Слайд на экране мигает и сменяется новым, теперь судно сфотографировано с иного ракурса и становится видно название: «Iceberg-I» значится на борту белой краской.
– Я полагаю, это судно не нуждается в представлении.
Тайга кивает: почти все моряки в Аденском проливе слышали о печально знаменитом судне, захваченном еще в марте две тысячи десятого группой пиратов из Сомали. История была бы достаточно банальной, если бы не одно «но» – компания-владелец отказалась от него буквально сразу после предъявления требований о восьмимиллионном выкупе, оставив экипаж, который во время нападения не успел укрыться в цитадели, на произвол судьбы. Дело усугублялось еще и тем, что имевшие опыт угона судов пираты отогнали корабль в нейтральные воды и тем самым вывели его из юрисдикции международных организаций.
– Вы не сможете освободить корабль, пока он находится в нейтральных водах, – говорит Тайга. – А на незаконный штурм я не подписывался, мне не нужны проблемы с властями.
Кагетора кивает, слайд снова сменяется, теперь корабль едва можно узнать, так изменился он за год власти захватчиков: судно явно село на мель недалеко от берега, некогда бледно-голубые борта пожрала ржавчина и налет из морской соли, контейнеры с грузом взломаны, части палубы раскурочены в металлолом. Это кажется странным, ведь обычно пираты не интересуются грузом, предпочитая ему легко конвертируемые в оружие и боеприпасы деньги.
– Пятьдесят четыре дня назад «Iceberg-I» сел на мель у берегов Сомали, «Тейко» был предоставлен правительственный контракт на его освобождение.
– Тогда другое дело. Хотите, чтобы я возглавил операцию?
– Хочу, чтобы вы обучили сотню сомалийских полицейских.
– Ч-что?
– Вы не ослышались, – чуть улыбается Кагетора и сцепляет в замок смуглые узловатые пальцы. – Я хочу, чтобы вы занялись физической подготовкой морской полиции Пунтленда.
Тайга едва успевает переварить услышанное, как у Кагеторы оживает мобильный телефон. Он отвечает парой коротких фраз, и его улыбка становится шире.
– А вот и остальные подоспели, как раз вовремя, – говорит он, а в следующую секунду дверь конференц-зала распахивается, и входят четверо мужчин в гражданском. Никого из них, кроме Аомине Дайки, Тайга еще не видел на базе.
Кагетора встает и, словно в диковинном японском телешоу, представляет их друг другу:
– Знакомьтесь, это Кагами Тайга, за плечами Афганистан в составе армии США, Ирак в качестве оператора «Blackwater», пара лет службы в охране судов у берегов Сомали, Йемена и Египта. Ныне оператор «Тейко», специалист по физической подготовке и штурмовому альпинизму.
– Альпинизм? О, значит, нам придется залезть повыше? Круто! – улыбается светловолосый мужчина с сережками в ушах. – Я – Кисе, Кисе Рета, пилот вертолета и просто хороший парень.
– Мидорима, снайпер, – сухо бросает тип в очках и странного вида перчатках.
– Меня ты знаешь, – усмехается Аомине. – Лучший силовик «Тейко».
Тайга кивает каждому из них, вновь оборачивается к Кагеторе, ожидая дальнейших инструкций, как вдруг за спиной раздается деликатное покашливание и негромкий голос.
– Куроко Тецуя, специалист по связи.
Тайга едва не подпрыгивает от неожиданности, резко разворачивается на пятках и с удивлением смотрит на невысокого парнишку в футболке и джинсах. Он выглядит моложе остальных, худощавый, словно подросток, с прозрачными глазами и болезненно светлой кожей, приметный –Тайга бы обратил на него внимание сразу же, но почему-то его появление осталось незамеченным. Неужели Тайга мог быть таким рассеянным?
– Отлично, вы познакомились и должны найти общий язык, – слова Кагеторы звучат как приказ. – А сейчас Рико введет вас в курс дела, мне же пора.
Они остаются впятером, через минуту приходит Айда Рико, достает из кармана лазерную указку и хлопает в ладони, привлекая внимание. Когда Айда начинает говорить, ее голос звучит четко и громко, словно она стоит перед ротой солдат.
– Так, мальчики, сосредоточились, обниматься и обмениваться номерами будете позже, дело – прежде всего.
К удивлению Тайги, все остальные тут же рассаживаются по местам, и даже Аомине, явно тяготеющий к забиванию на субординацию, послушно садится и подпирает голову рукой.
– Итак, сорок два дня назад «Тейко» получила контракт с правительством Пунтленда – автономного района на северо-востоке Сомали. Наши операторы уже начали строительство базы в пяти километрах от города Босасо, через две недели завершится вербовка людей в будущую Морскую Полицию, к концу месяца вас ждет чартерный рейс до Могадишо, оттуда вертолетом вы доберетесь до места назначения. Ваша цель – завершение строительства базы, подготовка рекрутов и освобождение судна. Особо прошу обратить внимание на непростую обстановку в регионе: НАТО и американское вторжение сформировали у местных стойкую неприязнь к иностранцам, особенно европейцам.
– И поэтому они решили обратиться к узкоглазым, – со скучающим видом замечает Аомине.
– И поэтому тоже. Ваша прямая обязанность – быть незаметными: минимум контактов с местными, никаких публичных появлений, никаких увольнительных в город. Помните, от этого зависит жизнь двадцати двух человек, ведь если пираты узнают о готовящейся операции, то заложников, скорее всего, ликвидируют, а сами захватчики скроются на катерах.
– А где гарантии, что заложники еще живы? Их удерживают в плену больше четырех сотен дней, для Сомали это до странного долго, – говорит Кисе, теребя прядь у виска.
Айда щелкает пультом, на экране появляется видео: четверо мужчин на переднем плане и трое с автоматами наперевес и закрытыми платками лицами – на заднем. Камера крупным планом выхватывает лицо самого пожилого заложника.
– Меня зовут Али Селлах, я – капитан корабля, – говорит он по-английски с сильным арабским акцентом. – Вместе со мной в заложниках удерживается экипаж из двадцати одного человека. Мы живы. Мы просим помощи. Пожалуйста, заплатите выкуп.
Видео завершается, на экране остается стоп-кадр с лицом капитана.
– Мы видели только четверых, возможно, что их уже не двадцать два, – Мидорима постукивает пальцами в перчатках по столу.
– Мы допускаем это, но надеемся на лучшее, – Айда выдает каждому по пухлому конверту из плотной желтоватой бумаги. – Ознакомьтесь с материалами, выработайте индивидуальную и общую стратегии. На этом все.
Айда выключает проектор и покидает комнату. В ту же минуту конференц-зал наполняется шорохом рвущейся бумаги, с полчаса все сосредоточенно изучают карты местности и план грядущей операции.
Тайга замечает, что у сидящего рядом Мидоримы материалы слегка отличаются от его собственных, кажется, тот, кто составлял для них план операции, явно тяготеет к индивидуальному подходу.
– Сколько уйдет на физическую подготовку солдат? – спрашивает Мидорима.
Тайга отрывается от метеорологических выкладок по региону и, подумав, отвечает:
– Если ставить им только базу, то около трех месяцев, но, скорее всего, больше.
– Три месяца? – Аомине округляет глаза. – Да за это время можно подготовить взвод олимпийских чемпионов!
Тайга смотрит на Аомине с раздражением.
– Не забывай, что они – сомалийцы и наверняка идут служить не от хорошей жизни: сплошь кожа да кости, нам придется откормить их, чтобы они могли поднимать автомат.
– Тайга прав, народы хавийе и дарод земледельцы, но никак не солдаты, потребуется немало времени, чтобы изменить это, – говорит Кисе Рета, а потом, заметив удивленный взгляд Тайги, объясняет: – Я африканер, родился и вырос в Эфиопии.
Тайга одобрительно кивает и делает себе заметку, что стоит внимательнее присмотреться к этому Кисе.
Снова берет слово Мидорима:
– Тогда, составляя график огневой подготовки, я буду опираться на твое расписание, Кагами.
– Сделаю в течение недели после прибытия, мне все же придется глянуть их уровень.
– Договорились. Тогда давайте обсудим оружие, ОАЭ обещали прямые поставки.
Из административного корпуса они выходят лишь к вечеру и сразу же идут в столовую – она общая для всех: и для операторов, и для обслуживающего персонала, поэтому во время ужина здесь многолюдно, приходится подсаживаться к кому-то за столик.
Сегодня этот «кто-то» – Аомине Дайки.
Тайга совсем не в настроении терпеть хамство, он слишком устал от напряженного обсуждения. К счастью, Аомине, кажется, тоже, потому что ест молча. Почти.
– Кагетора сказал, ты был в Афганистане.
Тайга кивает, не отвлекаясь от уничтожения риса с овощами и рыбой.
– Кандагар? – вдруг негромко спрашивает Аомине.
Тайга давится рисом и долго кашляет.
– Эй, ты как? – Аомине хлопает его по спине.
– Нормально, – сипит Тайга и делает глоток воды. – Нет, Гильменд, к востоку от Баграна. А ты?
Аомине кивает своим мыслям и только через пару минут, когда Тайга уже не ожидает ответа, говорит:
– А я в Забуле. Две тысячи шестой.
Тайга знает, что в тот год в Забуле была страшная мясорубка – очень проблемная область, из-за границы с Пакистаном: активный наркотрафик, сильные позиции талибов.
– Мы все еще живы. А они – нет.
Впервые Аомине смотрит на него без презрения и скуки, Тайга вдруг замечает, что глаза у него очень интересные – темные, но с необычным синеватым отливом.
– Ты прав. Мы живы, а они – гниют в земле.
Продолжение в комментариях.
Но закончим с патетикой вводной части и начнем оперировать фактами.
Простыня о создании фика и смежных с этим действом вещахФакт первый: гуглинг - это боль.
В процессе написания этого фика я чуть не надорвала себе пукан от частоты и интенсивности обращения к гуглу. Вот честно, работа над текстом просто перевернула мое представление о том, что такое матчасть и с чем ее едят - гуглить приходилось не
Очень сильно в плане матчасти и атмосферы, конечно, подсобили г-да Маккертин и Форсайт, но большая часть данных из их книг была устаревшей, пришлось многое уточнять и переуточнять. Дичайшее спасибо чувакам из Дискавери - просто раскидали сабж как папки, оставалось только успевать ловить и утрамбовывать в текст. Но детали... о, дьявол точное кроется в них.
Например самая банальная ситуация - описание одежды на герое: знаете ли вы, как называется жилетка с кармашками, которую солдат надевает поверх бронежилета? Разгрузочная система. А если полностью и по научному, то РПС - ременно-плечевая система. А если вписывать в диалог, то разгрузка. А если вписывать в диалог между матерыми, сплевывающими через фразу мужиками, то жаргонное "лифчик". О как, да?
И блять тысячи их, этих нюансов, начиная от шмоток, машин, локаций, и заканчивая высотой бортов корабля, рассчитанной из дедвейта судна в 3960 тонн и степень загрузки примерно 70%
*спасибо вам, чуваки со зверь-обоснуй*. Но знаете, что нас не убивает, то делает сильнее, так что все живы, все хорошо :З
Факт второй: я дичайший слоупок.
Текст планировался еще на ОТП-ВАРС, но куда там... я его и к дедлайну ЗФБ едва-едва осилила, вот уж действительно: что месяц, что год - один черт за сутки до часа Икс буду бегать с горящим задом и орать в скайп "я все успеваю, вот прям щас все будет, только подождите еще две минуты". Видать судьба такая.
Хотя, в качестве оправдания могу сказать, что финал любого текста - самая жопошная его часть, самая сложная и ответственная. И чем больше текст, чем насыщеннее сюжет, чем больше линий, отношений и ружей, коим положено выстрелить в нем есть, тем сложнее свести все это воедино. И не просто свести, но сделать это гармонично и насколько только можно красиво, дабы у читателя осталось хорошее послевкусие, а не частое для мира фанфикшена недоумение "што это было?" и двойственное ощущение, что вроде бы все есть...а вроде бы слили и недодали.
Факт третий: порно без порна.
В конкретно этом фике я столкнулась с тем, что примерно на середине текста вдруг поняла, что в общем-то и пейринг ему нафиг не сдался, т.е. дженовая начинка из сюжета, антуража и персонажей вполне себе самодостаточна и введение туда межличностной санта-барбары как собаке пятая нога. Это малость обескуражило меня. Ведь как?! Я же пейсатель порна! Там должно быть порно!
Впрочем, выход был найден, порно вписано вполне гармонично, горячо и достаточно развернуто. Но что самое главное - мне удалось сделать так (во всяком случае я надеюсь на это), что порно не задавило собою все остальное (как оно любит это делать), но стало эдакой вишенкой на торте - подарком для ценителей. *поигрывает бровями*
Факт четвертый: инверсированное правило 64
А для тех, кто все же считает, что лучше джена порна нет, у меня есть хорошие новости: у фика "Чужие знамена, свои люди" имеется дженовая версия! С блекджеком и без гомосексуальной линии, т.е. частично переписан основной массив текста (безжалостно выпилены все намеки), а так же полностью переписан эпилог (чуть больше политоты и сильно меньше гомоебли), но рейтинг по-прежнему достаточно высокий - R за лексику и военные действия. Сюжет сохранен неизменным. Может, кому-нибудь из вас будет интересно - ссылка на скачивание дока дана в шапке.
Делалось это не из любви к искусству и не от обилия свободного времени, но для блага моего гетеросексуального другана, что изъявил желание причаститься к миру моих наемнических фантазий.
Факт пятый: не все успелось, но уже лень.
Сейчас, перечитывая текст, я вижу пару моментов, которые не успела развернуть и подать так, как задумывалось изначально. СпойлерноБольше всего жалею, что не успела вписать сцены, где раскрывался семейный конфликт между Тайгой и мужем его сестры. Вообще занятный должен был персонаж получится: безработный идеалист-пацифист, да еще и мормон в придачу. Эдакий полный антипод Тайге - инфантильный, безответственный, но в то же время светлый, немножко не от мира сего. Было бы здорово написать столкновение двух разных миров: прагматичной, жестковатой реальности наемника и оторванного, полного веры в иррациональное американца на пособии, а потом красной нитью протянуть религиозную тему сквозь весь текст. Повертеть ее под разными углами - от мусульманства, до языческой веры (жужу) коренного населения Африки. Но из-за цейтнота только по верхам прошлась, не углубляясь.
Еще было бы интересно глубже раскрыть персонаж Кисе-африканера. В каноне я к нему достаточно равнодушна, но тут... блин, прямо все мои кинки, связанные с контрастами! Белый парень на черном континенте. Весельчак и повеса, сеющий смерть. На первый взгляд не глубже чайной ложки, но стоит копнуть глубже - темный омут. Можно было бы даже отдельную сайд-стори про его жизнь в Эфиопии написать, про армию и африканские войны, но учитывая инкубационный период моих идей - явно не в этой жизни.
И про Мидориму хотела забавные фишечки вписать. Он ведь и в каноне слегка того...с верой в иррациональное. А тут забавы ради можно было бы сделать из него "светского" адепта вуду на ново-орлеанский манер. Очень кстати бы пришлись его талисманы дня.
Но после драки кулаками не машут, так что припасу эти штучки для другого раза.Название: Чужие знамена, свои люди
Фандом: Kuroko no Basuke
Автор: Maksut
Бета: Акрум и Emberstone
Размер: макси (23 тыс. слов)
Пейринг/Персонажи: Кагами Тайга/Аомине Дайки, Алекс Гарсия, Айда Рико, Айда Кагетора, ПЧ, оригинальные персонажи
Категория: слэш
Жанр: быт, экшен, элементы детектива
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: ООС, Тайга-центрик, АU: Кагами и Аомине – наемники
Краткое содержание: «За смерть, войну и за их брата, проклятого наемного солдата*»
Примечание: в тексте имеются отсылки к произведениям «Псы войны» Ф. Форсайта и «Солдаты удачи» П. Маккертина. Информация о пиратстве в Сомали черпалась из фильма Discovery «Mercenaries. Private Military Contractors» и иных сетевых ресурсов. Фик написан для куробас-тим на WTF-2014
Размещение: с разрешения автора
От автора: так же можно скачать джен-версию текста - сюжет неизменен, но полностью вымараны гомосексуальные сцены. Скачать в doсx
Посвящается: Акрум, которая нежно, но настойчиво умеет пинать авторов-лентяев, а потом править их полуночные бредни, aldaria, чьи развернутые отзывы и нереальной крутости арты вдохновляют на новые свершения, куробас-тим, что додали мне фидбека еще до выкладки и всем-всем, кому я плакалаcm в жилетку, пока работала над текстом.
!! К фику есть потрясающе горячий арт солнцеликой aldaria "Горячая точка", причаститься и сказать "спасибо" можно вот тут.
___________________________________________________*«Vive la Mort, vive la guerre, Vive le sacre mercenaire» – тост, традиционно поднимаемый солдатами Французского Иностранного Легиона.
Воскликнув: «Сейте смерть!», спускайте псов войны.
Шекспир. «Юлий Цезарь»
Шекспир. «Юлий Цезарь»
Тайга не горит желанием возвращаться на родину, но на девять писем с резюме, которые он разослал, ответ приходит только из японской «Тейко». Потенциальный работодатель предлагает собеседование и оплачиваемый перелет в обе стороны, наверное, это и подкупает, ведь максимум, что Тайга теряет, согласившись, – два дня в самолете.
Судя по дате вылета в забронированных билетах, времени, чтобы побыть с семьей, остается в обрез.
– Снова в море? Неужели еще не всех пиратов изловил? – словно между делом, спрашивает отец за завтраком.
Тайга удивленно вскидывает брови: он еще никому не говорил о собеседовании.
– Мы видели, как ты собираешь вещи, – отвечает за отца мать и ставит перед Тайгой тарелку с омлетом и жареным беконом. – Куда на этот раз?
Тайга делает большой глоток чая, задумчиво барабанит кончиками пальцев по столу. В его жизни было всего две темы, на которые он не хотел разговаривать с родителями. И работа – одна из них.
– Нет, не в море. Одна японская компания назначила мне… собеседование.
– Японская? Не знала, что Япония участвует в этом грязном бизнесе.
Тайга хмурится: опять мать взялась за старое.
– Мам, ну не начинай, а? Мы уже говорили об этом.
Мать устало вздыхает, до боли знакомым жестом трет переносицу.
– Да, говорили, но мы не устаем повторять тебе, что не одобряем эту твою…работу. Ты же понимаешь, мы не можем смириться с тем, что наш сын воюет за деньги.
Тайга со стуком откладывает вилку, резко встает, шаркнув ножками стула.
– Спасибо за завтрак, я в город, надо уладить кое-какие дела со счетами перед отъездом.
– Тайга!..
Но Тайга уже не слышит – хлопает входной дверью и окунается в душное летнее утро.
В будний день в банке немноголюдно, поэтому Тайга управляется до полудня: открывает новый счет и перечисляет туда все, что заработал за последний год в «Global Marine Security Systems». По его расчетам, этого достаточно, чтобы оплатить приличный колледж.
Подписав все документы и проверив состояние своих оффшорных счетов, Тайга прикидывает, что денег хватит еще на год, если экономить – на полтора. Вполне неплохо, учитывая, что после скандального увольнения в две тысячи восьмом его сбережения не покрыли даже выплату гонорара адвокату и пришлось залезть в долги. Но, в любом случае, перспектива сидеть без дела или, как вариант, подрабатывать инструктором по стрельбе, телохранителем или тренером по рукопашному бою не радует, поэтому подвернувшийся контракт, даже с сомнительной компанией, ему сейчас очень кстати.
Но сначала стоит навести справки.
Алекс Гарсия – сержант морской пехоты в отставке, ныне владелица небольшого, но прибыльного агентства охотников за головами – обосновалась в Западном Голливуде недалеко от Беверли-Хиллз. Тайга паркуется возле ее офиса и поднимается на третий этаж, в приемной его встречает длинноногая девица с отчетливым пуэрториканским акцентом и неприлично глубоким декольте.
– Здравствуйте, чем могу помочь? – улыбается она неестественно белыми зубами.
– Передай Алекс, что пришел Кагами Тайга.
– О, так это вы, – улыбка из приторно-вежливой становится искренней. – Алекс много о вас рассказывала, проходите, она сейчас обедает.
Алекс обнаруживается сидящей в глубоком кожаном кресле, она ест китайскую лапшу из коробочки, вольготно закинув ноги в потрепанных кроссовках на стол, заваленный бумагами.
– Будешь?
Тайга принюхивается:
– Устричный соус?
– Есть устричный, есть терияки, выбирай, – Алекс кивает на бумажный пакет с эмблемой китайского ресторана.
Тайга достает коробочку наугад, разламывает одноразовые палочки и садится в кресло напротив.
– Я думал, ты не смешиваешь личную жизнь и работу.
– Ты о чем?
– Твоя новая секретарша.
– Иди ты, – фыркает Алекс. – Это моя племянница, прилетела из Агуады в надежде стать не то моделью, не то актрисой, но с таким акцентом и пустой головой разве что в официантки или проститутки, вот я и пристроила ее у себя, хотя Джеки рвется в Вест-Сайд, но ты же знаешь, чем это кончится.
Тайга понимающе улыбается: как и любой житель Города Ангелов, он слишком хорошо знаком с оборотной стороной таких мечтаний, лет через пять девочка будет благодарить Алекс за то, что та вовремя подрезала ей крылья.
– Давай, не тяни резину, ты ведь не поболтать со мной ехал через весь город.
– Ты же знаешь, я ищу работу, сегодня получил приглашение на собеседование в «Тейко».
Алекс хмурит лоб, поправляет очки.
– «Тейко»? Никогда не слышала.
Тайга хмыкает, подцепляет кусочек свинины палочками, но роняет, так и не донеся до рта.
– Это в Японии.
Алекс секунду смотрит на него с недоумением, а потом разражается громким хохотом:
– Черт, да ты даже палочки держишь неправильно, какая тебе Япония? – отсмеявшись, беззлобно подначивает она.
Тайга пожимает плечами:
– А у меня есть выбор?
Алекс серьезнеет, убирает ноги со стола, садится прямо.
– Выбора у тебя нет. Не знаю ни одной компании в Штатах или в Европе, которая возьмет на работу парня вроде тебя: бойня в Багдаде знатно подпортила вам репутацию. Но ты можешь попробовать себя в Южной Африке, я слышала, многие ваши сейчас работают там. Еще есть варианты в Гонконге, если хочешь, могу пробить информацию по своим каналам.
Тайга хмурится: при упоминании Ирака к горлу, как всегда, подкатывает тугой ком удушающей злости – именно из-за нечистоплотности своего предыдущего нанимателя он и получил «волчий билет» во всех приличных компаниях по обе стороны Атлантики.
– Я знаю, Алекс, но южноафриканцы – последний вариант. Про Гонконг еще можно подумать, в Йемене я видел парней из «Alpha Five», они работают хорошо. Но пока что прошу тебя узнать что-нибудь о «Тейко», я вылетаю на рассвете.
– К вечеру будет, – кивает Алекс.
Из офиса Тайга выходит в смешанных чувствах, садится в машину и делает пару глубоких вдохов, опять ноет колено. Он всегда отличался психологической устойчивостью, иначе в военном деле никак, но даже спустя два года упоминание «Blackwater» вызывает у него стойкое желание сломать что-нибудь хрупкое. Например – руки и ноги юристам компании.
Домой он возвращается уже вечером, на кухне и в гостиной вовсю идут приготовления: мать заканчивает выводить кремовые розочки на трехэтажном торте, отец возится с гирляндой, а сестра отчаянно пытается уследить за плитой и дочкой одновременно.
– Давай я с ней посижу, – говорит Тайга, появляясь в дверях кухни.
– О, ты вовремя, – улыбается сестра и машет ему лопаткой, с которой капает соус.
– Та-а-айга! – кричит пятилетняя Эрика и повисает у него на ноге где-то в районе колена.
Тайга подхватывает племянницу и кружит ее в импровизированном вальсе, она хохочет и машет ногами.
– Эй! Не здесь же, еще обожжетесь!
– Как скажешь, – Тайга выходит в гостиную, где уже приглушен свет и сияет гирлянда.
– Ну как? Помнишь, мы ее на елку вешали, когда ты в старшей школе учился? – спрашивает отец, сидя перед ящиком инструментов. – Достал с чердака, а ее мыши погрызли, думал все, конец сверкалке, но она крепче, чем кажется. Вот что значит американское качество, а не та китайская дешевка, что сейчас в супермаркетах продается!
Тайга закатывает глаза: иммигрировав из Японии в глубокой молодости, отец каким-то образом умудрился стать истинным патриотом Америки, что изрядно веселило мать, родившуюся и выросшую в вечно хиппующем Циско.
– Действительно, – соглашается Тайга и падает на диван, усаживая Эрику на колени. – А Кацуми надолго приехала? Она что-то говорила про работу в Джерси. Подозреваю, все дело в Конраде.
Отец раздраженно хлопает крышкой ящика: упоминание бывшего мужа Кацуми всегда вызывало у родителей негодование. И дело вовсе не в том, что Конрад – черный мормон, а в том, что за два года брака он не принес в дом ни цента.
– Понятия не имею, что она там планирует со своим Конрадом, но мы с твоей матерью уже договорились насчет места в частной школе здесь, в Лос-Анджелесе. Не хочу, чтобы с Эрикой получилось как с вами.
Тайга одобрительно кивает: из-за вынужденных переездов родителей и проблем с деньгами им с сестрой пришлось сменить пять или шесть школ, и большая часть из них была не в самых лучших районах – рэкет, легкие наркотики и уличные драки были для таких мест обычным делом. Неудивительно, что теперь отец настаивает на нормальном образовании для внучки.
Тайга возится с Эрикой еще полчаса: расчесывает паклю из темных кудряшек, собирает волосы в два хвостика, играет в «самолет», стараясь не задеть люстру, а потом их зовут к столу. На монструозном торте с чуть оплывшими розочками горят шесть свечей, мама и сестра переоделись к ужину.
Эрика набирает полные легкие воздуха и со свистом выдыхает, гася все свечи разом, отец поднимается, откашливается и, словно в фильме, стучит по бокалу. Тайга едва давит смешок, мать закатывает ярко подведенные глаза. Примерно на середине вдохновенной речи в кармане вибрирует телефон, это сообщение от Алекс: «Тащи свою задницу на улицу, есть новости». Тайга выглядывает в окно – напротив дома стоит знакомый пепельно-серый рейнджровер, сливающийся с вечерними сумерками.
– Я ненадолго выйду, начинайте пока без меня.
Алекс слушает радио и курит в приоткрытое окно, Тайга садится на переднее сидение и в очередной раз говорит себе, что пора бы купить нормальную машину взамен развалюхи, в которой человеку его роста приходится сгибаться в три погибели и поджимать ноги к ушам, чтобы поместиться за рулем.
– Что узна… – Тайга замолкает: фары проезжающей машины освещают салон, и становится видно, что лицо Алекс сильно опухло, а губы разбиты в мясо. – Эй, что с тобой?!
– Все нормально, только не кричи.
– Слушай, ты ужасно выглядишь… ты уже была в больнице?
Алекс кивает на заднее сидение, Тайга шарит там рукой и находит рентгеновские снимки головы и руки.
– Сотрясения нет, переломов – тоже, только растяжение связок запястья, – Алекс машет левой рукой, с тугой повязкой из эластичного бинта от пальцев до самого локтя, затягивается сигаретой, оставляя на фильтре бурые отпечатки губ. – Уже месяц ловлю одного кадра, последние две недели затих, думала, он в Аризону свалил или в Неваду. А тут, буквально после твоего ухода, информатор докладывает, что его видели на квартире у любовницы, и не где-то, а у меня под носом – в чертовой Санта-Монике. В общем, еду я к нему, подмоги не беру, потому что он – таец, полтора метра роста, пятьдесят килограммов веса, я б его хоть на руках в суд принесла.
Тайга воображает эту картину, хмыкает.
– И?
– Информатор был прав: мой таец оказался на квартире. Только кое-что было упущено из виду – проныра нанял двоих шкафов для охраны, видать, уж больно не хотел возвращаться за решетку. Пришлось отделать всех троих, вот и получила сопутствующий ущерб.
– Ну ты даешь.
– А ты думал, я целыми днями штаны в офисе просиживаю? Тайга, возможность разогнать кровь есть везде, и для этого не надо ехать на край света. Ты же знаешь, я с радостью возьму тебя в дело, мне будет спокойней, если мою спину будешь прикрывать именно ты.
– Спасибо за предложение, я подумаю.
Алекс выкидывает сигарету в окно, выключает бормотавшее фоном радио и качает головой, голос ее сух и серьезен.
– Ни черта ты думать не будешь, Тайга. Я знаю парней вроде тебя, знаю, что вас уже не вылечить – так плотно вы сидите на игле, будете воевать, пока не сдохнете.
Тайга смотрит в сторону, натыкается взглядом на окно родительского дома: шторы не задернуты и видно, как сидящие за столом смеются, как открывает подарки в яркой обертке Эрика.
Он понимает, что Алекс права, в каждом слове – права.
Он не один из них, сидящих за столом, и никогда не станет прежним. Нормальная жизнь теперь для него только так – за стеклом.
– А разве ты не как я?
Алекс улыбается разбитыми губами, по ее подбородку течет кровь.
– Я пытаюсь, Тайга. Часть меня навсегда осталась там, но я пытаюсь вернуться назад.
Тайга знает, что «там» – это март две тысячи третьего в Кувейте, апрель – в Тикрите, и долгая дорога домой в одном самолете с шестью гробами.
Очень хочется закурить, но Тайга душит это желание – сестра матери умерла от рака легких, и теперь в семье строгий запрет на табак, было бы глупо ссориться перед отъездом из-за такой ерунды.
– Ты просил узнать насчет этой «Тейко», я навела справки у своего приятеля из «Xe Watch», узнала немного, но общее впечатление составить можно. Компания молодая, образована в позапрошлом году, база на Окинаве, в активе никаких громких операций, и тут есть две версии: либо они пока безвылазно сидят на своем острове, либо тихушничают и имеют связи с правительственной верхушкой, раз так хорошо заметают следы. Генеральным директором значится некий Айда Кагетора, интересный человек – за плечами сухопутные силы самообороны Японии, в восемьдесят восьмом добровольцем рекрутировался в Иностранный Легион, воевал в Боснии, Косово, Афганистане. В девяносто девятом пострадал во время авиаударов НАТО по Белграду, комиссован по ранению в звании капитана третьего ранга, вернулся на родину. Дальше его след на пару лет теряется, но я не думаю, что человек вроде Айды мог сидеть сложа руки, потому что в две тысячи третьем он уже числился в штате Управления информацией и исследований при японском МИДе.
Алекс замолкает, достает из бардачка бутылку воды и делает пару больших глотков. Тайга переваривает информацию.
С одной стороны, теперь у него есть хоть что-то на «Тейко» – кусочек почвы, от которой можно оттолкнуться ногами, но с другой… вокруг по-прежнему беспросветная темнота, потому что о любой частной военной компании следует судить по репутации. У «Тейко» же ее просто нет – компания-невидимка.
– А что насчет их финансов?
– Все достаточно стандартно: регистрация в Гонконге, счета на Сейшелах и в Бейлизе, серьезные сделки, предположительно, будут вестись через Гибралтар и остров Мэн, – пожимает плечами Алекс.
Действительно, стандартно, даже слишком, словно кто-то пытается отвести любопытным глаза. Или у него разыгралась паранойя?
– Тоже думаешь, что слишком странно все это? – спрашивает Алекс, заводя машину.
– Думаю. Но на догадках и домыслах далеко не уедешь, я полечу в Японию.
Тайга берется за ручку, открывает дверь машины.
– Береги себя.
Тайга кивает:
– Спасибо за помощь, ты тоже постарайся не попасть в переплет.
Алекс улыбается, и белые зубы кажутся ярким пятном на покрытом запекшейся кровью лице.
– За меня не волнуйся, главное – возвращайся.
Алекс заводит машину, рейнджровер растворяется в ночной темноте.
Дома все уже поужинали, трехэтажный торт разорен и порезан на куски, вынутые свечки лежат рядом. Тайга зачем-то берет одну, вертит в руках и кладет в нагрудный карман джинсовой рубашки, натыкается пальцами на сложенный вчетверо лист бумаги.
– Кацуми, – зовет он негромко сестру, играющую с Эрикой в новенький цветной конструктор.
– Чего? Кстати, ты все интересное пропустил, мы фотографировались, Эрика стих читала, а мясо все остыло, тебе подогреть? И это же Алекс была? Алекс Гарсия?
– Да, Алекс, я заезжал к ней сегодня по делам.
– Жаль, что она не зашла, мы бы ее тортом угостили.
Тайга думает, как бы сестра отреагировала на разбитое лицо Алекс, поэтому считает за лучшее соврать:
– Она торопилась, работа, ты же понимаешь.
Кацуми поджимает губы и на секунду становится точной копией матери.
– Ясно. Она все еще охотится на преступников?
– М-м, в последнее время больше офисной работой занимается, – уклончиво отвечает Тайга и меняет тему: – Ты знаешь, что родители нашли для Эрики школу здесь?
Кацуми бросает взгляд на дочь, чуть хмурится.
– Мне предложили работу в Джерси, контракт хороший: зарплата, соцпакет, страховка.
– Ты успеешь обустроиться на новом месте до осени?
Кацуми долго молчит, а потом пожимает плечами:
– Не знаю.
– Помнишь, что было с нами? – спрашивает Тайга, понижая голос. – Помнишь, как в средней школе мне сломали нос? Как тебя толкнули с лестницы? Времена, конечно, меняются, но Эрике тоже придется непросто из-за цвета кожи. Дети могут быть очень жестокими.
Кацуми хмурит лоб, вновь смотрит на дочь.
– Помню.
– Я знаю, почему ты хочешь вернуться в Джерси, но, поверь, оно не стоит того, я же твоего Конрада насквозь вижу: мягкотелый червяк, он погубит и тебя, и Эрику.
– Он идеалист, Тайга, – негромко, но убежденно говорит сестра. – Наивный, как ребенок, и такой же беспомощный, в этом его единственный грех.
– У тебя только один ребенок, Кацуми, помни об этом, – произносит Тайга жестче, чем хотел и, словно пытаясь загладить это, вытаскивает из нагрудного кармана выписку из банка. – Это реквизиты счета, открытого на имя Эрики, здесь деньги на колледж. Я хочу, чтобы у нее были те возможности, которых не было у нас с тобой.
Кацуми разворачивает лист бумаги, вскидывает брови:
– Здесь слишком много.
– Столько стоит нормальный колледж с перспективой поступления в Лигу Плюща.
– Ты опять заботишься обо всех нас и совсем не думаешь о себе. Мама сказала, ты уезжаешь.
– Это только собеседование, возможно, я вернусь уже послезавтра.
– Но этот счет, и разговор с Алекс… Тайга, что происходит?
– Ты напрасно волнуешься, мне просто нужна работа, а тут подвернулся вариант, не хочу уезжать, оставив незаконченные дела.
Кацуми смотрит недоверчиво, и Тайга кладет ладонь ей на макушку.
– Все будет хорошо, Кацу.
Он вылетает из международного аэропорта Лос-Анджелеса на рассвете, как всегда налегке и в гражданской одежде. Полет проходит спокойно, лишь перед посадкой самолет пару раз встряхивает, отчего сидящая рядом женщина начинает молиться, крепко зажмурив глаза. Сам Тайга едва ли обращает на тряску внимание – дремлет, заткнув уши плеером.
Когда они сходят по трапу, душная, липкая жара Нахи в считанные минуты окутывает Тайгу с ног до головы, оседая на коже крошечными капельками испарины. В джинсовой рубашке и легких брюках становится нестерпимо жарко, он ищет глазами встречающего и надеется, что тому хватило ума подписать табличку английскими буквами, а не иероглифами.
К счастью, плотно сбитый мужчина, держащий белый прямоугольник с крупной надписью «KAGAMI», прекрасно понимает его затруднения, поэтому сразу обращается к нему на довольно сносном английском.
– Добро пожаловать в Японию, – чуть кланяется он, и Тайга склоняется в ответ: он уже и забыл, какими занудами могут быть японцы. – Как долетели?
– Спасибо, отлично, но я бы хотел поскорее отправиться на базу, жарко.
Встречающий с пониманием кивает – сам он одет в строгий деловой костюм и ослепительно белую рубашку, наверняка ему тоже приходится несладко.
– Прошу за мной.
Через пару минут петляний по парковке они погружаются в неприметного вида синюю "Тойоту" и включают кондиционер. Тайга с облегчением откидывается на сидении, но не забывает следить из-под опущенных ресниц за дорогой, запоминая маршрут, отмечая наиболее приметные здания, повороты, развилки и перекрестки: правы, кто говорят, что привычка – вторая натура. Они едут долго, город уже давно позади, Тайга понимает, что водитель в костюме офисного клерка специально петляет, не то сбрасывая предполагаемый «хвост», не то путая пассажира.
– Обычные меры предосторожности, – поймав в зеркале заднего вида его взгляд, говорит японец.
Тайга сухо кивает и закрывает глаза: если в «Тейко» хотят играть в Джеймсов Бондов, он им подыграет.
Наконец, они останавливаются перед воротами: никакого КПП, мотков колючей проволоки и людей с оружием, но Тайга не обманывается – отовсюду их изучают любопытные глазки камер, и едва ли кто-то сможет проникнуть на территорию незамеченным.
Ворота открываются, Тайга с интересом оглядывает ряды аккуратных коттеджей, зеленый газон и даже что-то, напоминающее традиционный японский сад с искусственным озером, ручейками, участками песка и гравия.
Машина останавливается у входа в самое большое здание, расположенное аккурат по центру территории, на каменных ступенях уже ожидает молодая девушка в светлом костюме. К радости Тайги, она не раскланивается перед ним, а на западный манер протягивает руку, ее миниатюрная ладонь оказывается на удивление прохладной, а пожатие – крепким и энергичным.
– Рико Айда, – представляется она по-английски. – Я буду вас собеседовать, вы ведь предпочитаете английский?
Айда?
– Кагами Тайга. Да, желательно. Чтобы вспомнить японский, мне потребуется некоторое время.
Айда улыбается и приглашает его войти. В холле безлюдно и просторно, работает кондиционер, они поднимаются на второй этаж в комнату, похожую на конференц-зал.
– Я рада, что вы решили приехать, у нас было много кандидатур, но лично мне вы показались самым предпочтительным вариантом, – начинает Айда, открывая пластиковую папку с его личным делом.
Тайге определенно нравится ее прямота, он решает ответить взаимностью, чтобы не тратить время на расшаркивания.
– Это редкость, обычно всех смущает мой опыт работы в «Blackwater».
– Нас это не смущает, – спокойно отвечает Айда, делая акцент на слове «нас». – В «Тейко» все иначе: мы отдаем приоритет заслугам. В частности, нас интересует ваш контракт с «Global Marine Security Systems».
Тайга удивлен: «Marine Security» была небольшой и достаточно заурядной компанией – одной из десятков, если не сотен, работающих в Красном море и Аденском проливе.
– Стандартный контракт: начальная подготовка в порте Суэц, дальше служба на корабле-плавучей базе у входа в Аденский пролив, затем в группе охраны судов. Периодически входил в состав сопровождения нефтяных танкеров и газовозов, реже – рыболовецких траулеров.
Айда кивает в такт его словам, листает папку.
– А что насчет операции по освобождению американского контейнеровоза в десятом году?
Тайга хмурится: этой информации он в резюме не указывал, потому что в той операции они с парнями из «Marine Security» участвовали не совсем законно, к тому же все осложнилось смертями среди сомалийцев, которые в официальных источниках не фигурировали.
– Я подняла это по своим каналам, – видя его реакцию, говорит Айда. – Меня не волнуют юридические тонкости, но интересуют фактические подробности. Вы брали судно штурмом, верно?
– Да, мы обесточили его и посеяли панику среди пиратов, они были дезориентированы и отступили на двух лодках, захватив заложника. Позже мы преследовали их на скоростном катере до самого берега, заложника удалось отбить, пираты понесли потери.
Айда делает пометки в папке.
– Значит, вы обладаете необходимыми навыками для штурма многотоннажных судов?
– Я проходил подготовку в Форт-Худ по штурмовому альпинизму: высотные здания, борта кораблей, природные объекты.
- У вас есть опыт преподавания?
Тайге вопрос кажется странным, он никак не может понять, к чему клонит Айда.
- Есть, я обучал солдат из отряда «Сыны Ирака», когда был оператором «Blackwater».
– Отлично, – Айда захлопывает папку, а потом вдруг смотрит цепко и остро, словно Тайга – провинившийся школьник. – Почему вы не указали ваши ранения?
– В резюме есть список.
– Есть, но не весь. Ваше правое колено, я вижу, с ним что-то не в порядке.
Тайга борется с острым желанием потереть сквозь штанину занывшую ногу.
– Ничего серьезного, неудачно упал, иногда ноет перед дождем.
Айда встает со стула, подходит ближе, цокая невысокими каблучками.
– Вы отлично начали это собеседование, – говорит она задумчиво, но что-то в ее голосе заставляет напрячься. – Вы были уверенны, прямы, честны, я ценю это в людях, а теперь так бездарно и совершенно бессмысленно срезаетесь под самый занавес. Что с вашим коленом?
Тайга раздумывает почти полминуты: ему не нравится такой напор, но в чем-то Айда права.
– Повредил мениск во время командировки в Багдад. Травма уже зажила, сейчас только психосоматика.
Айда чуть поддергивает свои светлые брюки, опускается на корточки, кладет миниатюрные ладони на колено Тайге и деловито, словно врач, ощупывает его, а потом вдруг с силой надавливает.
– Действительно, психосоматика, – говорит она с легким удивлением. – Что ж, если вы пройдете психологическое тестирование и медкомиссию, то мы предложим вам контракт на двенадцать месяцев. Вам нужно время или мы сможем приступить сегодня?
Тайга поднимается на ноги и закидывает на плечо лямку потрепанного рюкзака.
– Я готов.
Медкомиссия оказывается банальным медосмотром: приходится раздеться до трусов, позволить замерить давление, осмотреть зубы и взять кровь на анализ. Психологическое тестирование занимает куда больше времени, его проводит молодая красивая девушка с негромким голосом и мягкой улыбкой. Тайга думает, что другим операторам, должно быть, приходилось непросто: наверное, трудно сосредоточиться на скучных карточках, когда все внимание приковано к полным грудям, виднеющимся в вырезе платья.
К счастью, самого Тайгу подобные детали не отвлекают.
Тесты оказываются стандартными: цветовой, на ассоциации, на подвижность нервных процессов, на уровень интеллекта – все это он не раз проходил в армии и прекрасно знает, что и как нужно делать, чтобы получить пригодный для службы психологический профиль.
Впрочем, судя по внимательному и чуть насмешливому взгляду, знает о его осведомленности и сама психолог, поэтому Тайга не удивляется, когда она едва проглядывает результаты его тестов, зато долго и вдумчиво беседует с ним почти два часа.
Выходя из ее кабинета, Тайга чувствует себя выжатым, словно только что пробежал марш-бросок в полном обмундировании, поэтому, когда ему определяют комнату в одном из коттеджей, виденных им при въезде на территорию, он поднимается на второй этаж, падает на незастеленную кровать без сил и засыпает, даже не разувшись.
Сон его на удивление спокоен – никаких кошмаров, никаких воспоминаний, только блаженная, ватная темнота.
Тайга просыпается на закате от монотонного звука: звонкий резиновый стук, ритмичный, четкий – это дриблинг баскетбольного мяча, его он не спутает ни с чем.
Тайга поднимается с постели, разминает затекшие мышцы, принимает душ и переодевается в легкую футболку. У него с собой есть шорты, но он так и не получил инструкций насчет формы одежды, поэтому решает остаться в брюках: ему уже приходилось сталкиваться с разницей менталитетов, а заиметь проблемы в первый же день пребывания на новой базе – последнее, чего ему хочется.
Спустившись по узкой лестнице на первый этаж, Тайга находит небольшую кухню, бегло осматривает полупустой холодильник, долго пьет воду из-под крана, благо, здешние фильтры позволяют.
Жара на улице уже спала, даже воздух кажется менее влажным, хотя, возможно, Тайга просто привык.
«Бом-бом-бом», – резиновый звук раздается отчетливее, и Тайга, словно загипнотизированный, движется ему навстречу.
Баскетбольная площадка обнаруживается за соседним коттеджем: заасфальтированная, огороженная сеткой-рабицей, с аккуратной, свежей разметкой и кольцами, закрепленными по стандартам НБА. Картина радует глаз. Как, впрочем, и игрок, отрабатывающий дриблинг и броски с трехочковой линии.
Тайга замирает в тени коттеджа, прислонившись плечом к кирпичной стене, и смотрит во все глаза: игроку надоедает бросать издалека, и он несется к кольцу, быстрый и гибкий, отталкивается от земли и легко взмывает вверх, крутой дугой прогибаясь в спине, а потом резко, но с ювелирной точностью описывает рукой широкий круг и буквально вбивает мяч в кольцо.
Тайга ловит себя на том, что не может сдержать широкой улыбки: где-то глубоко внутри закипает то самое, полузабытое, азартное, полное жизни желание играть и побеждать.
– Эй!
Тайга вздрагивает, надо же, задумался, «выпал» из реальности и даже не заметил, что был обнаружен.
– Я к тебе обращаюсь, выходи!
Японская речь кажется странной, резкой, слишком быстрой, но все же знакомой, Тайга с удивлением осознает, что неплохо воспринимает ее на слух. Он делает пару шагов вперед, щурится от яркого света закатного солнца, бьющего прямо в лицо.
– Ты кто? Я тебя прежде не видел.
Тайга прикрывает глаза рукой, но все никак не может разглядеть чужого лица: неизвестный игрок стоит напротив света и кажется черным силуэтом, вырезанным тенью в слепящем потоке рыжего солнца.
Тень движется, подходит ближе, и Тайга может разглядеть черные шорты и смуглую, с необычным оттенком кожу. Самбо? Креол? Хотя нет, вряд ли, незнакомец говорит с ним на чистом японском без малейшей примеси акцента.
– Меня зовут Кагами Тайга.
– «Тайга»? Серьезно? Иностранец, а выглядишь как японец. Здоровенный такой японец. Это хорошо, сыграй со мной, хочу глянуть на тебя.
Фигура в потоке света кидает ему мяч, и Тайга едва успевает поймать его, запястье отзывается тянущей болью – так силен бросок.
– А ты вообще кто? Мне не нравятся те, кто не называют имен, – цедит Тайга сквозь стиснутые зубы: вся симпатия, проснувшаяся в нем к хорошему игроку, резко переплавляется в злость от такого нахальства.
– Сразу видно, ты новичок на базе. Все знают, что, когда я говорю «играй», нужно играть. Но я представлюсь – Аомине Дайки.
Тайга сжимает мяч ладонями, будто тисками. Он чертовски зол, но одновременно не может не чувствовать отголоска восхищения чужой наглостью: ублюдок настолько уверен в себе, что, размазав его, Тайга получит от игры куда больше удовольствия, чем от обычной победы над соперником.
Тайга разминает пальцами шею, хрустит позвонками и идет на площадку. Давненько с ним не случалось таких любопытных встреч.
– У тебя один тайм, Аомине Дайки.
То, что перед ним мастер стритбола, Тайга понимает с первой же минуты игры: противник вовсю использует преимущество в ловкости – на обводке движется сумасшедше непредсказуемо, использует финты с резким уходом то влево, то вправо, стремясь дезориентировать, заставить метаться и беспорядочно переносить центр тяжести. Тайга знает суть этого приема – соперник травмирует себя сам, дав слишком большую нагрузку на голеностоп. На любом официальном матче за это бы дали технический фол как за «неспортивное поведение», но здесь и сейчас они один на один.
Тайга решает действовать – выбивает мяч из чужих рук, несется к кольцу. Его школьная команда была сильна в быстром прорыве, так что он владеет этой техникой в совершенстве.
Но Аомине слишком хорош – стоит Тайге войти в переднюю зону, как он тут как тут, подвижный, словно ртуть, агрессивный, безжалостный. Наверное, лучший игрок из всех, с кем Тайга сталкивался за много лет.
И это будит внутри странное чувство – словно он просыпается от долгой-долгой дремы и, наконец, видит этот мир настоящим: цвета, фактуры, запахи и звуки, все нестерпимо яркое, живое. Такое, каким и должно быть. Такое, каким все становится лишь на поле боя, когда сердце стучит где-то в горле, а от ощущения близкой смерти сладко ноет что-то в животе.
Тайга ловит чужой взгляд, отвечает ухмылкой на ухмылку и прыгает так высоко, как только может: он знает – его бросок не остановить.
Но мяч летит мимо, попадает в щит и отскакивает.
Тайга едва может поверить своим глазам: игрок его роста смог поставить ему блок в прыжке!
– Думал, один такой? – хрипло смеется Аомине, а в следующую секунду исчезает.
Тайга только успевает услышать сумасшедший дриблинг мяча за спиной, паузу и громкий глухой стук – так жесткие ладони ударяются о край кольца. Это звук победы. Это данк.
Вся остальная игра смазывается в пеструю ленту из размытых кадров, Тайга выкладывается на полную, по лбу и спине градом течет пот, ноги подрагивают – такой бешеный темп задает противник.
Наконец, время истекает, и они замирают, будто механические фигурки с кончившимся заводом. Тайга упирается ладонями в колени, пытается отдышаться.
– А ты не безнадежен, – говорит Аомине, прокручивая на пальцах мяч. – Не так хорошо, как можно было бы ожидать от страны, подарившей миру баскетбол, но сносно.
Тайга смеряет собеседника тяжелым взглядом, наклоняется за бутылкой воды, стоящей возле щита, и отвинчивает пластиковую крышку.
– Неплохо для страны, чья баскетбольная сборная уже лет пять не поднимается со дна турнирной таблицы, – говорит Тайга и делает несколько больших глотков – вода теплая, сладковатая, с мерзким цитрусовым привкусом.
Аомине недобро усмехается, забирает у Тайги воду и садится прямо на прогретый за день асфальт.
– Ты забавный. Как тебе крошка Сацуки?
Тайга чешет в затылке: что еще за «сацуки»? Может, он что-то понял не так?
– Не понимаю.
– Гайдзин, – презрительно фыркает Аомине. – Наверняка еще и хафу.
Тайга пожимает плечами: в детстве и юности он часто сталкивался с насмешками, порой дело доходило до ожесточенных драк. Но ему уже давно не четырнадцать, а армия умеет вбивать свою науку – субординация и самоконтроль стали лучшими щитами от любой атаки.
– Да, полукровка, – говорит Тайга спокойно и опускается на асфальт, бутылка почти опустела, но он роняет на язык последние капли, игра прилично вымотала его. – Как и ты. Знаешь, я нечасто встречал японцев такого цвета.
В последних лучах заходящего солнца смуглая, гладкая, словно отполированное дерево, кожа Аомине отчетливо отливает густой бронзовой краснотой – оттенок очень характерный для полинезийцев и других народов Океании.
– Ты меня бесишь, – вдруг говорит Аомине и лениво потягивается, демонстрируя полоску кожи между краем футболки и резинкой шорт, а в следующую секунду от ленивой плавности движений не остается и следа: в мгновение ока он оказывается рядом с Тайгой и, наклонившись, панибратским жестом закидывает руку ему на плечо.
Тайга вздрагивает от неожиданности, клянет себя за то, что слишком расслабился и даже не успел отреагировать на это молниеносное сближение.
– Но ты неплохо кидаешь мяч, – доверительно, почти интимно, понизив голос, говорит Аомине на ухо Тайге. – Я прощаю тебя на первый раз.
Когда солнце окончательно скрывается за горизонтом, Тайга остается на площадке один.
Вопреки опасениям, освоиться в «Тейко» оказывается не так уж и сложно. Конечно, языковой барьер и разница в менталитете дают о себе знать, но, к радости Тайги, помимо него на базе оказывается еще с полдюжины иностранцев, так что окружающие довольно быстро привыкают к его чудовищному акценту.
Иногда он сталкивается с Аомине, тот без устали тренируется на площадке за коттеджами, отрабатывая сумасшедшие финты из тех, что показывают на Матче Всех Звезд НБА. Но тренируется почему-то всегда один. Тайга делает вывод, что характер у этого Аомине не из легких, и что с презрением он относится не только к «гайдзинам» и «хафу».
Порою, слушая, как упруго и четко стучит по асфальту мяч, Тайга ловит себя на жгучем желании присоединиться, показать, что «страна, подарившая миру баскетбол» многому может научить японского выскочку. Но желание так и остается желанием – если они сойдутся на площадке еще раз, он уверен – без драки не обойдется.
Примерно через полторы недели после подписания всех бумаг Тайгу вновь вызывают в административный корпус: все тот же конференц-зал, вот только на этот раз его встречает высокий мужчина лет пятидесяти, поджарый, с отличной офицерской выправкой, чем-то неуловимо похожий на Айду Рико.
Тайге не нужно ломать глаза о мелкие иероглифы на его бейдже, он и так знает, что это тот самый Айда Кагетора, о котором ему рассказала Алекс.
Они обмениваются рукопожатиями, парой общих фраз, а затем Айда Кагетора сразу приступает к делу: щелкает выключателем, приглушая свет, и запускает проектор.
На белом экране возникает фотография судна, Тайга прищуривается, по его прикидкам это обычная рабочая лошадка – ролкер-гибрид с грузоподъемностью не более четырех тысяч тонн, в Аденском проливе таких за сутки проходит больше сотни.
– Я знаю, у вас есть опыт работы в море, – негромко говорит Кагетора. – И в «Тейко» крайне заинтересованы в этом.
– В чем конкретно?
– Нам нужно освободить судно, захваченное пиратами.
Тайга пожимает плечами:
– Не проблема. Мне понадобится два десятка обученных парней, месяц на разработку плана, две дюжины автоматов, три РПГ-27 и пара сотен снарядов для пристрелки. А также быстрые катера из стекловолокна. Могу даже посоветовать парней из порта Суэц: голландцы, англичане, можно даже нанять русских, они берут дешевле, а работают не хуже.
– Я знаю, как это делается, не вчера родился, – с нотками усталости в голосе отвечает Кагетора. – Но если бы все было так просто, мы бы не наняли вас.
Слайд на экране мигает и сменяется новым, теперь судно сфотографировано с иного ракурса и становится видно название: «Iceberg-I» значится на борту белой краской.
– Я полагаю, это судно не нуждается в представлении.
Тайга кивает: почти все моряки в Аденском проливе слышали о печально знаменитом судне, захваченном еще в марте две тысячи десятого группой пиратов из Сомали. История была бы достаточно банальной, если бы не одно «но» – компания-владелец отказалась от него буквально сразу после предъявления требований о восьмимиллионном выкупе, оставив экипаж, который во время нападения не успел укрыться в цитадели, на произвол судьбы. Дело усугублялось еще и тем, что имевшие опыт угона судов пираты отогнали корабль в нейтральные воды и тем самым вывели его из юрисдикции международных организаций.
– Вы не сможете освободить корабль, пока он находится в нейтральных водах, – говорит Тайга. – А на незаконный штурм я не подписывался, мне не нужны проблемы с властями.
Кагетора кивает, слайд снова сменяется, теперь корабль едва можно узнать, так изменился он за год власти захватчиков: судно явно село на мель недалеко от берега, некогда бледно-голубые борта пожрала ржавчина и налет из морской соли, контейнеры с грузом взломаны, части палубы раскурочены в металлолом. Это кажется странным, ведь обычно пираты не интересуются грузом, предпочитая ему легко конвертируемые в оружие и боеприпасы деньги.
– Пятьдесят четыре дня назад «Iceberg-I» сел на мель у берегов Сомали, «Тейко» был предоставлен правительственный контракт на его освобождение.
– Тогда другое дело. Хотите, чтобы я возглавил операцию?
– Хочу, чтобы вы обучили сотню сомалийских полицейских.
– Ч-что?
– Вы не ослышались, – чуть улыбается Кагетора и сцепляет в замок смуглые узловатые пальцы. – Я хочу, чтобы вы занялись физической подготовкой морской полиции Пунтленда.
Тайга едва успевает переварить услышанное, как у Кагеторы оживает мобильный телефон. Он отвечает парой коротких фраз, и его улыбка становится шире.
– А вот и остальные подоспели, как раз вовремя, – говорит он, а в следующую секунду дверь конференц-зала распахивается, и входят четверо мужчин в гражданском. Никого из них, кроме Аомине Дайки, Тайга еще не видел на базе.
Кагетора встает и, словно в диковинном японском телешоу, представляет их друг другу:
– Знакомьтесь, это Кагами Тайга, за плечами Афганистан в составе армии США, Ирак в качестве оператора «Blackwater», пара лет службы в охране судов у берегов Сомали, Йемена и Египта. Ныне оператор «Тейко», специалист по физической подготовке и штурмовому альпинизму.
– Альпинизм? О, значит, нам придется залезть повыше? Круто! – улыбается светловолосый мужчина с сережками в ушах. – Я – Кисе, Кисе Рета, пилот вертолета и просто хороший парень.
– Мидорима, снайпер, – сухо бросает тип в очках и странного вида перчатках.
– Меня ты знаешь, – усмехается Аомине. – Лучший силовик «Тейко».
Тайга кивает каждому из них, вновь оборачивается к Кагеторе, ожидая дальнейших инструкций, как вдруг за спиной раздается деликатное покашливание и негромкий голос.
– Куроко Тецуя, специалист по связи.
Тайга едва не подпрыгивает от неожиданности, резко разворачивается на пятках и с удивлением смотрит на невысокого парнишку в футболке и джинсах. Он выглядит моложе остальных, худощавый, словно подросток, с прозрачными глазами и болезненно светлой кожей, приметный –Тайга бы обратил на него внимание сразу же, но почему-то его появление осталось незамеченным. Неужели Тайга мог быть таким рассеянным?
– Отлично, вы познакомились и должны найти общий язык, – слова Кагеторы звучат как приказ. – А сейчас Рико введет вас в курс дела, мне же пора.
Они остаются впятером, через минуту приходит Айда Рико, достает из кармана лазерную указку и хлопает в ладони, привлекая внимание. Когда Айда начинает говорить, ее голос звучит четко и громко, словно она стоит перед ротой солдат.
– Так, мальчики, сосредоточились, обниматься и обмениваться номерами будете позже, дело – прежде всего.
К удивлению Тайги, все остальные тут же рассаживаются по местам, и даже Аомине, явно тяготеющий к забиванию на субординацию, послушно садится и подпирает голову рукой.
– Итак, сорок два дня назад «Тейко» получила контракт с правительством Пунтленда – автономного района на северо-востоке Сомали. Наши операторы уже начали строительство базы в пяти километрах от города Босасо, через две недели завершится вербовка людей в будущую Морскую Полицию, к концу месяца вас ждет чартерный рейс до Могадишо, оттуда вертолетом вы доберетесь до места назначения. Ваша цель – завершение строительства базы, подготовка рекрутов и освобождение судна. Особо прошу обратить внимание на непростую обстановку в регионе: НАТО и американское вторжение сформировали у местных стойкую неприязнь к иностранцам, особенно европейцам.
– И поэтому они решили обратиться к узкоглазым, – со скучающим видом замечает Аомине.
– И поэтому тоже. Ваша прямая обязанность – быть незаметными: минимум контактов с местными, никаких публичных появлений, никаких увольнительных в город. Помните, от этого зависит жизнь двадцати двух человек, ведь если пираты узнают о готовящейся операции, то заложников, скорее всего, ликвидируют, а сами захватчики скроются на катерах.
– А где гарантии, что заложники еще живы? Их удерживают в плену больше четырех сотен дней, для Сомали это до странного долго, – говорит Кисе, теребя прядь у виска.
Айда щелкает пультом, на экране появляется видео: четверо мужчин на переднем плане и трое с автоматами наперевес и закрытыми платками лицами – на заднем. Камера крупным планом выхватывает лицо самого пожилого заложника.
– Меня зовут Али Селлах, я – капитан корабля, – говорит он по-английски с сильным арабским акцентом. – Вместе со мной в заложниках удерживается экипаж из двадцати одного человека. Мы живы. Мы просим помощи. Пожалуйста, заплатите выкуп.
Видео завершается, на экране остается стоп-кадр с лицом капитана.
– Мы видели только четверых, возможно, что их уже не двадцать два, – Мидорима постукивает пальцами в перчатках по столу.
– Мы допускаем это, но надеемся на лучшее, – Айда выдает каждому по пухлому конверту из плотной желтоватой бумаги. – Ознакомьтесь с материалами, выработайте индивидуальную и общую стратегии. На этом все.
Айда выключает проектор и покидает комнату. В ту же минуту конференц-зал наполняется шорохом рвущейся бумаги, с полчаса все сосредоточенно изучают карты местности и план грядущей операции.
Тайга замечает, что у сидящего рядом Мидоримы материалы слегка отличаются от его собственных, кажется, тот, кто составлял для них план операции, явно тяготеет к индивидуальному подходу.
– Сколько уйдет на физическую подготовку солдат? – спрашивает Мидорима.
Тайга отрывается от метеорологических выкладок по региону и, подумав, отвечает:
– Если ставить им только базу, то около трех месяцев, но, скорее всего, больше.
– Три месяца? – Аомине округляет глаза. – Да за это время можно подготовить взвод олимпийских чемпионов!
Тайга смотрит на Аомине с раздражением.
– Не забывай, что они – сомалийцы и наверняка идут служить не от хорошей жизни: сплошь кожа да кости, нам придется откормить их, чтобы они могли поднимать автомат.
– Тайга прав, народы хавийе и дарод земледельцы, но никак не солдаты, потребуется немало времени, чтобы изменить это, – говорит Кисе Рета, а потом, заметив удивленный взгляд Тайги, объясняет: – Я африканер, родился и вырос в Эфиопии.
Тайга одобрительно кивает и делает себе заметку, что стоит внимательнее присмотреться к этому Кисе.
Снова берет слово Мидорима:
– Тогда, составляя график огневой подготовки, я буду опираться на твое расписание, Кагами.
– Сделаю в течение недели после прибытия, мне все же придется глянуть их уровень.
– Договорились. Тогда давайте обсудим оружие, ОАЭ обещали прямые поставки.
Из административного корпуса они выходят лишь к вечеру и сразу же идут в столовую – она общая для всех: и для операторов, и для обслуживающего персонала, поэтому во время ужина здесь многолюдно, приходится подсаживаться к кому-то за столик.
Сегодня этот «кто-то» – Аомине Дайки.
Тайга совсем не в настроении терпеть хамство, он слишком устал от напряженного обсуждения. К счастью, Аомине, кажется, тоже, потому что ест молча. Почти.
– Кагетора сказал, ты был в Афганистане.
Тайга кивает, не отвлекаясь от уничтожения риса с овощами и рыбой.
– Кандагар? – вдруг негромко спрашивает Аомине.
Тайга давится рисом и долго кашляет.
– Эй, ты как? – Аомине хлопает его по спине.
– Нормально, – сипит Тайга и делает глоток воды. – Нет, Гильменд, к востоку от Баграна. А ты?
Аомине кивает своим мыслям и только через пару минут, когда Тайга уже не ожидает ответа, говорит:
– А я в Забуле. Две тысячи шестой.
Тайга знает, что в тот год в Забуле была страшная мясорубка – очень проблемная область, из-за границы с Пакистаном: активный наркотрафик, сильные позиции талибов.
– Мы все еще живы. А они – нет.
Впервые Аомине смотрит на него без презрения и скуки, Тайга вдруг замечает, что глаза у него очень интересные – темные, но с необычным синеватым отливом.
– Ты прав. Мы живы, а они – гниют в земле.
Продолжение в комментариях.
@темы: fiction, Kuroko no Basuke, PG, NC
-
-
02.04.2014 в 12:06-
-
02.04.2014 в 12:07-
-
02.04.2014 в 12:07-
-
02.04.2014 в 12:08-
-
02.04.2014 в 12:09-
-
02.04.2014 в 12:09-
-
02.04.2014 в 12:10-
-
02.04.2014 в 12:11-
-
02.04.2014 в 12:11-
-
02.04.2014 в 12:12-
-
02.04.2014 в 12:13-
-
02.04.2014 в 12:13-
-
02.04.2014 в 12:14-
-
02.04.2014 в 12:16-
-
02.04.2014 в 12:17-
-
02.04.2014 в 12:18-
-
02.04.2014 в 12:18-
-
03.04.2014 в 00:02хочу еще раз лично поблагодарить за текст, он прекрасный.
с удовольствием прочитаю дженовую версию, хотя и фб-шная очень понравилась, во многом из-за того, что порно-часть не забивает сюжет, это прямо подарок небес)))
и про создание фика было интересно почитать
и вопрос, который терзает меня еще с фб: разговор про пожарника, полицейского и воспитателя детского сада не может же быть простым совпадением?
-
-
03.04.2014 в 10:37Да, черт побери, да!
Я буду это читать. В цитатник уже заложено, осталось забить на реал и я смогу оставить внятный отзыв.
шапка мне уже сделала хорошо.
-
-
03.04.2014 в 11:18о, мне очень приятно, спасибо
рада, что и джен зашел :З
разговор про пожарника, полицейского и воспитателя детского сада не может же быть простым совпадением? ну-у, тут как бы обыгрывалась инфа от мангаки про альтернативные профессии ПЧ, я даже мидориму сначала хотела сделать медиком
Graphiurus, шапка мне уже сделала хорошо. будем надеяться, что и текст не подкачает
-
-
03.04.2014 в 11:30а это, оказывается, инфа от мангаки)))
-
-
03.04.2014 в 11:56-
-
04.04.2014 в 15:23Спасибо за историю создания. Это как советы начинающим. Общность трудностей с которыми приходиться сталкиваться так или иначе всем, кто хочет творить достойно. Даже в знакомом каноне растаскивает на части, а если ещё приплетается реальность хочется уйти на рудники и никогда не вернуться... Как говорил кто-то из фантастов, кажется Стругацкие "или пиши о том, чего никто не знает или пиши о том, что сам знаешь хорошо" Это не про нас. Нам надо везде, всё и чтобы можно было удовлетворённо закурить после.
Честно говоря, у меня сейчас затруднения, но твои позитивные" вести с полей удачных работ", даруют мне оптимизм и заставляют пробираться через буреломы идей и воплощений, пусть и не столь блистательно, но я надеюсь, что я на верном пути.
За этот фик я хочу поставить тебе памятник и преклоняться ему
-
-
04.04.2014 в 20:58Спасибо за развернутую историю создания, гуглинг это действительно боль ( говорит человек у которого 19 сохраненных сайтов про одну только локацию и описание современного Берлина, про военную матчасть их как минимум штук 40). Как же я жалею, что у меня под боком нет знакомого афганца, что бы выпытать из него все необходимые сведения об армейской жизни ( я довольствуюсь другом - ровесником - истинным любителем огнестрела, он поведал мне про пулемет Гатлинга, модификации пистолета глока, почему М - 16 дерьмое оружие и как тренируют в ВДВ)
Если бы мне еще кто дал наводку, где искать нормальную инфу о том, как военные отряды захватывают небольшие локации занятые террористами или мелкие населенные пункты захваченные боевиками, а то, что не гуглю все не то...эх.
К слову у меня пошел дженовый кинк на снайперов, я увлеклась баллистикой и тем, как снайпер стреляет ( советская книжка по баллистике в этом плане просто незаменима) - это ад, одни расчеты скорости ветра и расстояния это ужас, а просчет отклонения пули и настройка (пристрел) винтовки вообще отдельная тема. И в эти моменты понимаешь насколько глубока связь стрелка с оружием, это что то такое личное и даже отчасти интимное *вспоминает клятву морпехов* "я ничто без своего карабина, мой карабин без меня ничто"
Еще больший кинк у меня только на саперов - кинологов и собачек чующих взрывчатку или наркоту. В общем кинологи это круто)
Твой текст шикарен, он гармоничный, имеющий свой собственный ритм и темп и даже персонажи появляющиеся эпизодический имеют яркую прорисовку, что их чувствуешь.
Извини за общую экзестенцию, твой текст стал во многом примером того, как нужно писать, отдаваясь на полную и насколько важны детали, внятная цель и посыл самой работы.
Спасибо.
-
-
07.04.2014 в 19:02Я так долго ждала эту выкладку с кул-стори, что в итоге её просрала
Q___Q
И я по-прежнему хочу этот супер-текст в печатном варианте. Он так крут, он так... в общем, у меня лингвистический запас в глубокой коме от того, какой текст прекрасный.
Максут, ты звезда. Сияй дальше, больше, ярче.
-
-
09.04.2014 в 11:03очень рада, что мои слоу-стори мотивируют
эх, надо бы вновь взять курс на Мужество и Стойкость, а то че-то последние месяцы вообще обленилась, смотреть страшно.
спасибо, солнце, очень рада, что понравилось
kadoku, Спасибо за развернутую историю создания, чем богаты
знаешь, мне кажется, имея под рукой интернет, гипотетически отыскать можно любую инфу, на крайняк скорешиться с завсегдатеями тематических форумов или кинуть клич на сообществах типа зверь-обоснуй (отличное соо, рекомендую). другое дело, что для всего этого нужно иметь просто чугунную задницу и способность выискивать в куче шлака и мусора нужную инфу.
К слову у меня пошел дженовый кинк на снайперов, я увлеклась баллистикой и тем, как снайпер стреляет ( советская книжка по баллистике в этом плане просто незаменима) - это ад, одни расчеты скорости ветра и расстояния это ужас, а просчет отклонения пули и настройка (пристрел) винтовки вообще отдельная тема. да, это тема, сама люблю такие брутальные вещи. правда насчет "советской книжки" могу предостеречь: би кэррифул со временами, а то велик риск поиметь в тексте неиллюзорные анахронизмы (особенно касается вооружения, т.к. оно достаточно быстро развивается, в частности всякие примочки типа средств связи, оптических прицелов, экипировки саперов и т.д.)
а что текст понравился, очень рада, приятно получать отзывы от человека в теме
pumpkinfreak, Я так долго ждала эту выкладку с кул-стори, что в итоге её просрала да не, это я залошарила - сначала создала закрытую запись (чтоб в комменты довыкладывать текст), открыла только через полдня, вот пост и "уплыл" у многих во флентах вниз.
Максут, ты звезда. спасибо, бро
-
-
10.04.2014 в 15:13Спасибо.
Явсесказал.
-
-
10.04.2014 в 17:13очень рада, что текст зашел :З
-
-
24.02.2015 в 13:23А можно попросить ссылочку на дженовую вариацию этого фичка еще раз?
А то старая умерла, а почитать во втором варианте любимую вещь очень хочется)))
-
-
08.06.2015 в 19:51жму творческую руку астральному близнецу